— Дуг, любимый… — начала Френсис, но к ним подошёл надзиратель.
— Свидание окончено! — сказал он.
И пришлось отложить до следующей встречи то, что она собиралась сказать.
Трудно решить, в какой мере изменились или определились взгляды сэра Артура Дрейпера благодаря своеобразным флюидам, которые возникли между ним и Дугом через посредство обеих женщин. Отдавал ли он сам себе в этом отчёт? Во всяком случае, Френсис, как и желал того Дуг, находилась в курсе всего, что происходило в комиссии от заседания к заседанию, и передавала все новости Дугу. Затем она сообщала леди Дрейпер о том, как воспринимал её рассказы заключённый. Старая леди на досуге размышляла обо всём услышанном и за завтраком допрашивала сэра Артура.
— Вы намерены пойти сегодня в комиссию?
— Конечно.
— Долго ли ещё будут эти глупые улитки с вашего дозволения ощупывать друг друга рожками?
— Но не могу же я их подгонять, дорогая.
— На днях Дуглас говорил своей жене, что на суде после выступления капитана Троппа его как будто осенило. А возможно, после выступления профессора Рэмпола, не помню точно.
— А может быть, после выступлений их обоих?
— Может быть. Френсис говорила мне, но я ничего не поняла.
— Однако оба учёных сказали то же, что и вы: у людей есть амулеты, а у животных их нет.
— Конечно. Ну и что же из этого?
— Полагаю, что Темплмор извлёк из этой мысли кое-какие выводы.
— А вы?
— И я тоже.
— Такие же, как и он?
— Вполне вероятно.
— Какие именно?
Сэр Артур задумался. Как далеко сможет его супруга следовать за ходом его мыслей? Вернее, даже предвосхищать их, подумалось ему, и, так как он не забыл, что именно её слова дали первый толчок его размышлениям, он пояснил:
— Отсюда вытекают два положения, взаимно дополняющие друг друга: «Ни у одного вида животных нельзя обнаружить, пусть даже в самом зачаточном состоянии, признаков отвлечённого мышления. Ни у одного даже самого отсталого племени нельзя не обнаружить, пусть даже в самом зачаточном состоянии, признаков отвлечённого мышления». Не в этом ли кроется основное отличие?
— Но, — воскликнула леди Дрейпер, — ведь это то же самое, как если бы сказать: «Нет такого вида среди животных, который обращался бы к услугам парикмахера. И нет такого племени, которое не обращалось бы к услугам парикмахера (какого, это уж дело другое!)». Следовательно, человека от животного отличает то, что человек обращается к услугам парикмахера?
— И это было бы не так уж глупо, как может показаться на первый взгляд, — ответил сэр Артур. — Развив вашу мысль, можно прийти к выводу, что человек заботится о своей внешности, а животное нет. Другими словами, можно свести всё это к понятиям ритуала и красоты: понятиям вполне отвлечённым. Видите ли, всё сводится к тому же: человек задаётся различными вопросами, а животное — нет…
— Как знать! — возразила леди Дрейпер.
— Тогда давайте скажем так: человек, видимо, задаётся различными вопросами, а животное, видимо, не задаётся ими… Или же ещё точнее: наличие признаков отвлечённого мышления доказывает, что человек задаётся различными вопросами; отсутствие же этих признаков, видимо, доказывает, что животное ими не задаётся.
— Но почему же? — спросила леди Дрейпер.
— Потому что отвлечённое мышление… Но, моя дорогая, вы не находите, что это ужасно скучная тема для разговора?
— Мы же одни, — заметила леди Дрейпер, улыбаясь.
— И всё-таки это ужасно скучно.
— Ну что же, попрошу Френсис мне объяснить. А что думают по этому поводу ваши улитки?
— Они ещё не добрались до таких вопросов.
— Почему же вам тогда не пригласить к себе Рэмпола или капитана Троппа?
— Право, — воскликнул сэр Артур, — вас осенила гениальная мысль!