В застеклённых шкафах хранятся египетские папирусы и старинные книги Древнего Ирана. Здесь можно встретить почтенного учёного в чёрной ермолке, который расшифровывает египетские иероглифы, начертанные на крышке саркофага четыре тысячи лет назад.
Можно ещё долго рассказывать о том, какие редкие, загадочные документы хранятся здесь и какие удивительные люди — востоковеды и лингвисты — посвятили свою жизнь тому, чтобы сделать забытые письмена достоянием современных людей. Расшифровать мёртвые языки.
Благодаря неустанным трудам этих людей строки истории, затерянные среди руин и столетий, оживают и рассказывают нам о давно минувшем прошлом, которое нужно знать не только историкам и археологам. Это прошлое интересно не только лингвистам и этнографам, но и каждому, кто читает книги. Ведь грамотный человек знает о том, что история рассказывает о великих открытиях, сделанных нашими предшественниками, которые задолго до наших дней многому научились. Их труды послужили потомкам. Ведь без прошлого не могло прийти и настоящее.
Вот в эту святыню востоковедов пришёл академик Крачковский. Он положил на стол арабское письмо на коже, найденное среди развалин крепости на горе Муг, и, прежде чем он взял в руки лупу, чтобы лучше увидеть каждую букву неровных строк, его окружили востоковеды. И каждый из них с величайшим вниманием и уважением рассматривал загадочный документ, который призван раскрыть ещё одну тайну. Какую тайну он откроет?
Дивасти — ключ к открытию
частлив учёный, который мог на своём веку наблюдать зарождение и развитие новой дисциплины, на глазах которого совершались неожиданные открытия и шла разработка найденных материалов, постепенно создававшая величественную картину, неведомую предшествующим поколениям исследователей. Так было в моей жизни с согдийским языком, согдийской культурой, ряд веков процветавшей в Средней Азии; она далеко раскинула свои ветви даже за пределы её и, сломленная натиском воинов Арабского Халифата, не погибла бесследно, а органически перешла в новую стадию, которая продолжала единую, непрерывную линию развития среднеазиатской культуры», — вспоминал академик И. Ю. Крачковский, рассказывая о письме из Согда.
Трудно себе представить волнение учёного, который очень хорошо знал обо всех самых удивительных находках, связанных с арабской культурой, когда в руках его оказалось это письмо на коже. В первый момент, ещё не прочитав ничего, он склонен был думать, что это строки из корана. Эту мысль поддержал и профессор А. А. Фрейман, который сообщил академику, что при раскопках был найден крошечный кусочек кожи, где ясно стояла арабская «ля илях…» (нет божества…), что было обрывком обычного мусульманского исповедания веры. Ещё рассказывали о том, что смотревшие документ в Средней Азии прочли там имя Тархун, а так звали одного крупного согдийского правителя эпохи арабского завоевания. Но так ли это, можно будет узнать, лишь прочитав загадочное письмо.
Впоследствии академик Крачковский с увлечением рассказывал о том, как произошла его первая встреча с этим письмом, как он беспомощно держал в руках насквозь изъеденный кусок сморщенной кожи, на которой словно через красную пелену видел только отдельные арабские буквы, но от волнения и нетерпения никак не мог их сложить в связное арабское слово. Человек, прочитавший тысячи древних летописей, боялся, что не сможет разобрать, и от страха видел хуже обычного. Однако воля и терпение заставили его сосредоточиться, и он медленно и верно разобрал первую строку, где ясно можно было различить остатки обычной формулы приветствия: «Басмаля — во имя Аллаха…» Эта строка говорила учёному, что перед ним не вырванный из середины листок, а начало какого-то послания. А в центре письма можно прочесть имя Тархуна — это ещё одно доказательство того, что перед ним не листок из корана… Но что же это? Может быть, письмо?