— И я думаю… — начал я, но не закончил.
— На помощь!- отчаянно крикнул Андре.
Ошеломляюще острый свет ударил нас по глазам,и необоримая тяжесть швырнула на стену здания.
Мне показалось, что я попал под пресс и раздавлен.
8
Это продолжалось, очевидно, сотые доли секунды — стремительный, тотчас же отраженный удар.
Теперь я понимаю, что, если бы друзья на звездолетах не следили за нами, мы были бы уничтожены первым же гравитационным выстрелом головоглаза. Наши индивидуальные поля,как потом выяснилось,слишком слабы, чтобы противостоять мощи создаваемых ими в коротких ударах перегрузок тяжести.И когда разрушитель послал свой убийственный импульс, защитные наши поля были смяты, лишь ослабив навалившийся на нас тысячетонный груз. Зато на помощь пришли автоматы звездолетов, их встречный импульс нейтрализовал удар.
Несмотря на потрясение, я удержался на ногах. В секунды больших напряжений мысль и чувства убыстряются в сотни раз.Я слышал,видел, воспринимал десятки важных образов, давал на них ответы, отвергал, принимал- все сразу. Во мне кричал яростный голос Леонида: «Кинжальное поле, Эли, кинжальное поле!», я видел перекошенное лицо самого Леонида,он, отдаленный от нас тысячами километров, сражался вместе с нами.
И тут же я увидел посиневших, задыхавшихся Андре и Лусина- главная волна перегрузок обрушилась на них, и, почти расплющенные, они боролись с самими собой, чтобы не потерять сознания. И еще я увидел головоглаза- огромную землистую опухоль с длинной шеей и сверкающим на шее страшным глазом. Он выполз из-за стены и приближался,готовя новый,в десятки раз усиленный удар, который, возможно, уже не смогли бы отразить далекие автоматы звездолетов.
Все это запечатлелось в моей памяти единой картиной, оно, вероятно, и было единой картиной, ибо совершилось в десятые доли секунды- появление разрушителя, стремительная атака Труба, мой бешеный выпад. Я не знаю сейчас, что тогда поразило меня больше:вид погибающих Андре и Лусина, свирепый облик наступающего разрушителя или глыбой упавший с высоты Труб.
Отважный ангел с ревом низринулся на врага,выбросив свои грозные когти. Он нацелился на его глаз, и нападение, видимо, было так неожиданно для головоглаза,что Трубу удалось полоснуть его когтями. Головоглаз мотнул шеей, выбросил свое поле вверх, Труб отлетел в сторону, крылья его были сломаны, смятые перья облаком рассеивались в воздухе. И в это мгновение я поразил разрушителя насмерть.
Я хорошо помню свое собственное состояние в тот миг. Я зарычал от непереносимого бешенства. Все мои помыслы были сконцентрированы в точечном фокусе одной мысли: «Пронзить! Пронзить!» И, до нестерпимости сжав свое охранное поле в узкий, как луч, пучок, я ударил им врага, как шпагой. Головоглаз не упал,обливаясь кровью,но лопнул,как мыльный пузырь,по которому хлопнули палкой.Взрыв,взвившийся столб огня и дыма, падающие куски и капли — вот и все.Существо, напавшее на нас, было превращено в осколки — не повержено, а разбрызгано.Я тогда не знал, что это- единственная форма смерти головоглазов.
Я кинулся к Андре и Лусину. Андре, бледный, пошатывался, глаза его были закрыты. Лусин пришел в себя быстрее.
— Труб, кажется, погиб!- крикнул я.- Посмотри Труба, Лусин.
Лусин, держась за стены, направился нетвердым шагом к Трубу. Поверженный ангел лежал у стены, Лусин пытался поднять его и не мог. Я возился с Андре. Тот открывал глаза, но еще не мог говорить. Я выкликнул авиетки, но они не появились. Я выругался и вызвал планетолет. Он тоже не отозвался. Вспыхнул видеостолб. Никогда не забуду страха на лице Веры.Она глядела на меня,словно я был уже мертв.
— Эли! — простонала она. — Вас окружают, Эли!
Ее сменил Леонид. Его резкое лицо пылало гневом.
— Авиетки уничтожены!- крикнул он.- Планетолет поврежден. К вам ползет не меньше полусотни этих тварей. Мы усилили ваши поля до предела, идем на помощь. Держитесь, братья!
— Сколько у нас времени?- спросил я.- Минуты? Секунды?
— Минуты три. Прячьтесь за экранирующие укрытия!
Оставив Андре у стены, я помчался к Лусину. Вместе мы перетащили Труба к Андре. Бедный ангел был так помят, что голова его бессильно завалилась. Но в нем еще бушевал задор битвы, он хрипло заклекотал, когда его проносили мимо места, где стоял головоглаз, остатки перьев на сломанных крыльях злобно взъерошились.
Положительно, я испытывал нежность к этому молодцу!
Я оглянулся. Ничего экранирующего от гравитационных полей вблизи не было. Я потряс Андре.
— Нас окружают враги! Надо концентрировать поля.
Андре вздрогнул и сел.В его глазах появилась мысль.Я оставил его и обратился к Трубу. Я был теперь спокоен за Андре. Сознание опасности и необходимости присоединить свои усилия к общим усилиям- лучшее лекарство для таких, как он.
С ангелом было хуже. Он хорошо сражался крыльями и когтями, умело наваливался телом, но плохо оперировал полем. Поле приводится в действие мыслью и ощущением,Труб никак не мог постигнуть,что одно желание обороняться есть уже оборона. Для него существует лишь мир видимый и осязаемый. Того, что нельзя потрогать, того попросту нет — вот его понимание мира: храбрый, но наивный парень.
— Появятся головоглазы, сам не шевелись, а кричи на них: назад! назад! Про себя кричи, понимаешь?- убеждал я его.- А если не можешь про себя,ори вслух, это тоже подействует.
— Их надо рвать зубами, бить телом!- твердил он в волнении и пытался встать, помогая себе обломками крыльев, но они не держали, и он охал и морщился от боли.
И тут показались разрушители.Они выкатывались из-за стен,неуклюже шествовали по улице, предваряемые сумрачным сиянием своих глазоголов. Багровые пламена метались меж стен, становились все ярче, мы словно попали в центр гонимого ветром пожара, до того мощно и зловеще было выбрасываемое ими красноватое сияние. Чтобы не ослепнуть, мы опустили шлемы и включили на скафандрах светофильтры.Андре, окончательно придя в себя, раскрыл чемоданчик дешифратора и пустил его на все диапазоны.
— Сумасшедший, зачем?- прошептал я.
— Не помешает.Я уверен, что они переговариваются между собою и сияние их голов связано с этим.
Я человек другого толка,чем Андре. Я весь был поглощен ощущением предстоящего боя. Уверенности, что мы отразим нападение, у меня не было, но что дешево мы не отдадим жизни, я знал твердо.
Врагов собиралось все больше, они выстраивались полукругом, неторопливо приближались. Я понимал их план, в основе его лежал нехитрый расчет. Сила их гравитационных полей обратно пропорциональна квадрату расстояния — вдвое сокращая его, они усиливали свой удар в четыре раза. Судя по всему, они намеревались методично сжимать кольцо, сколько позволит сопротивление наших полей,а там,внезапно суммировав усилия, нанести короткий уничтожающий удар.
Я понял, что, если не расстроить их план, они превратят нас в раздавленное яйцо.Во мне пылала злоба против этих бестий, без причин и повода напавших на нас. Я должен был выплеснуть ее в хорошем выпаде. У нас было огромное личное преимущество перед ними — скорость нашего бега, — я надумал использовать это преимущество.
— Концентрируйте на мне свои поля!- приказал я.- Сейчас я покажу этим светящимся черепахам, что им далеко до людей!
— Эли!- сказал Лусин.- Берегись! Концентрируем!
И тогда я ринулся на ближайшего головоглаза. Он выполз немного дальше других и поплатился за неосторожность жизнью. Брызги его еще сыпались на землю, когда мое кинжальное поле прошило насквозь его соседа.
Разрушители попятились, головы их тревожно усилили и без того мощный свет, теперь они пылали, как прожектора, даже сквозь густые светофильтры глазам стало больно.Тело мое сжало словно тисками,я стал задыхаться от боли. Сжатие налетело мгновенно, тут же ослабло, снова усилилось и спало- головоглазы рубили меня гравитационными импульсами,а друзья отражали удары своими полями.Я зашатался, теряя сознание,и,перед тем как рухнул,успел разбрызгать еще одного врага.
Андре и Лусин подбежали, и я упал им на руки. Они проворно оттащили меня под прикрытие стены.Лусин хохотал и топал ногами, ангел свирепо рычал, обнажая клыки, даже Андре смеялся. Нам- не говорю об ангеле, конечно,- еще не приходилось драться насмерть с врагами, и первая удача хмелем бросилась в голову.