Ромеро посмотрел на меня с удивлением. Мне показалось, что он на время потерял голос от новизны моих мыслей.
– Ваши исторические познания внушают мне трепет, – сказал он очень вежливо. – И поскольку вы с такой остротой проникаете в былое, вас, мне кажется, нисколько не должно удивлять, что начальники некогда кричали на своих подчиненных, хотя, с точки зрения здравого человеческого смысла, представлялось бы гораздо более естественным, если бы подчиненные орали на начальников, ибо начальники должны стесняться показывать свое превосходство, а чего, в самом деле, стесняться подчиненным?
Известная логика в этом, конечно, была.
17
За Ураном экспрессы разгоняются, и даже наша колымага показала одну десятую световой скорости. Плутон сверкал в иллюминаторах, вырастал из горошины в яблоко, из яблока – в футбольный мяч, вокруг него вращались крохотные искусственные солнца, на полюсах вздымались туманные протуберанцы – заводы водяного пара и синтетической атмосферы теперь ежечасно выдавали по десять миллионов тонн воды и по два миллиарда тонн азотно-кислородной смеси. Эти цифры я привел Вере и Ромеро на память.
– Воды пока не хватает, а атмосфера уже сравнима с земной, дышится, как у нас в горах, – сказал я.
– Мне кажется, на Плутоне самое интересное – заводы воздуха, – сказала Вера. – От их работы сейчас зависит, удастся ли нам быстро осуществить проект переоборудования планеты в галактический завод.
На подлете к Плутону Веру заинтересовало скопление гигантских глыб, кружившихся над ним. Их было девять, одна выделялась – гора посреди холмов.
Я сказал очень торжественно, как и подобало в такой момент:
– База Звездных Плугов. А тот огромный – «Пожиратель пространства», флагман Галактического флота. Здесь мы наконец распрощаемся с фотонными ракетами. И здесь мы снова встретимся с друзьями, которые нас поджидают, – Алланом, Ольгой, Андре, Лусином…
18
Звездолеты кружили над Плутоном, ожидая последней партии товаров.
Вера знакомилась с планетой, я сопровождал ее.
Решение Большого Совета о превращении Плутона в галактический завод было принято не на пустом месте – оно было подготовлено всеми предшествующими годами. Это самая рабочая из всех солнечных планет и пока единственный современный межзвездный порт. Когда-то в далекие рейсы корабли уходили с Марса, даже с Земли, но потом люди поняли, что кустарничество в освоении космоса недопустимо.
Сперва мы посетили один из атмосферных заводов. Сооружение шириною километра в два и длиной около десяти продвигалось по поверхности планеты, срезая слой почвы.
Когда мы приехали на завод, его режущая стена подползла к гранитному холму. Холм обваливался на глазах, он таял, как в огне. Вскоре от него не осталось и следа – и завод уполз дальше. На оставленном месте чернел слой искусственной почвы, удобренной, засеянной семенами растений и цветов. Над заводом гремел ветер – тысячи тонн изготовленного воздуха ежесекундно вгонялись в атмосферу. Я удерживал Веру подальше от вихрей, но с нее сорвало шляпу. И тут едва не случилось несчастье: Ромеро кинулся за шляпой, но был опрокинут потоками воздуха – его пришлось выручать. Леонид и я вцепились в Павла, на помощь поспешил Аллан, втроем мы оттянули Ромеро от беснующейся воздушной бездны, куда он едва не угодил.
– Если бы не вы, друзья, я бы сейчас летел под облаками, – сказал он. Он был очень бледен.
– Думаю, вы сейчас перерабатывались бы в кислород и азот, – возразил я. – А еще минут через пять мы дышали бы вами, Павел.
– Как, вероятно, дышим моей бедной шляпой, – заметила Вера. – Почему вокруг завода нет ограждений?
– Здесь нет людей, – объяснил я. – Все три тысячи автоматических заводов смонтированы в пустынной местности.
Я, разумеется, не сказал, что мы не раз катались вблизи них на авиетках, чтобы побороться с искусственной бурей. Зато я обратил внимание Веры на зелень, покрывавшую почву.
– Это всего лишь трава и цветы, но скоро у нас, как на Земле, зашумят настоящие леса.
– Зелень вкусная, – поддержал меня Лусин. – Сочная. Очень.
– А ты пробовал? – спросил Аллан. Он в восторге хлопнул себя по ляжкам. – Братцы, Лусин траву ест! До того дошел со своими синтетическими животными, что перешел на их пищу.
– Не я. Дракон. Пегасы. Нравится. Как на Земле.
Равнина была озарена тремя рабочими солнцами. Одно стояло в зените, другое закатывалось, третье всходило. Я объяснил, что на Плутоне семь рабочих солнц, каждое запущено невысоко и его излучение охватывает лишь малую часть планеты.