Вот она вьется тонкою нитью, пылевая стежка, след нашего полета. Я надеюсь, я уверен, что недалек тот час, когда проложенная нами в космосе тропка превратится в широкую дорогу, высочайшую трассу Вселенной – от человека к мирам, от миров к человеку!
2
Первым летел «Пожиратель пространства», за ним «Кормчий». Командиром «Пожирателя» была Ольга, помогали ей Леонид и Осима. Вторым звездолетом командовал Аллан. Вера избрала «Пожиратель пространства», с ней были я, Лусин, Андре, Ромеро.
Я каждый день подолгу работал с Верой над ее отчетом Земле, и она разрешила вызывать себя без предупреждения. Как-то, высветив ее комнату, я увидел Ромеро. Мне надо было тотчас погасить вызов. Растерянный, я забыл об этом. Вера прижималась к стене, Ромеро схватил ее за плечи. У него бело сверкали глаза, дыхание вырывалось со свистом.
– Нет! – не говорил, а шипел он. – Нет, Вера! Этого не будет!
– Уйди! – требовала она, вырываясь. – Я не хочу тебя видеть. Отпусти руки, мне больно!
Ромеро отошел на середину комнаты. Он запнулся, отходя, и бешено глянул на пол, я хорошо помню его взгляд, полный ярости, – он ненавидел даже вещи.
Вера поправила кружевной воротничок.
– Вот так лучше. И поставим на этом точку, Павел. Уходи!
Он взглянул не на нее, а на меня. Он не мог знать, что я незримо присутствую, но повернулся ко мне. Его сведенные брови словно ударились одна о другую, скулы дрожали. Если бы я был с ними, я бы загородил Веру. От человека с таким лицом нельзя ждать доброго.
– В древности существовал неплохой обычай, – заговорил он хрипло. – Дамы, бросая поклонников, объясняли, что перестало им нравиться у отвергаемых. Надеюсь, ты не откажешь мне в вежливости твоих легкомысленных предшественниц?
– Ты хочешь сказать, что я легкомысленна?
– Я хочу знать: что случилось? Только одно – что?
– Ты не знаешь? Странно для такого проницательного человека, каким ты себя считаешь, Павел.
– Вера, клянусь тебе! Крыша обрушится на голову – не так неожиданно!.. Всего я ожидал от поездки на Ору…
– Хорошо, слушай. Я не люблю тебя. Этого хватит?
– Это я знаю. Но почему? По-человечески объясни – почему?
– Я могла бы ответить твоим любимым присловьем: неизвестно, почему возникает любовь, неизвестно, почему она пропадает. Но вряд ли тебя удовлетворит объяснение в твоем стиле. Так вот: я не люблю тебя, ибо не уважаю. На этот раз достаточно?
Он помолчал, набираясь духу.
– Значит, все дело в звездных недочеловеках? В бегемотах с Альдебарана, пауках с Альтаира, змеях с Веги, тупых ангелочках с Гиад? Они тебе дороже, чем я? Я встал на защиту человека и в результате потерял единственное человеческое чувство, что нас связывало, – нашу любовь?
– Павел, наш разговор беспредметен. Неужели ты не понимаешь, что каждым словом усиливаешь отвращение к себе?
Гордость боролась в нем со страстью. На миг мне стало жаль его. Еще больше мне было страшно за Веру. В неистовстве он мог поднять на нее руку. От бессилия я сжимал кулаки. Мне надо встать между ними, а не подглядывать!
– Я бы ползал перед тобой на коленях, целовал твое платье, – сказал он горько. – Я гордился бы участью быть твоим слугой, рабом твоим, если бы тебе хоть немного это было надо.
– Рабов мне не нужно. А слуг у каждого хватает.
– Да, механических! Механических, будьте вы все!.. Восемнадцать миллиардов киловатт на человека, так ведь? Восемнадцать миллиардов киловатт, двести миллиардов египетских рабов! Какой фараон, какой президент мог похвастаться такой армией лакеев? И среди этой бездны киловатт ни единого горячего, преданного, человеческого сердца! Автоматы вы или люди, вы, апостолы всеобщей помощи? Как я ненавижу вас!
Вера подошла к нему вплотную. Теперь я боялся, что она первая ударит его.
– Я долго ждала этого признания. Вот он весь ты – ненависть, одна ненависть! Глупец, ты думаешь, ненависть рождает любовь?
Он опустился на колени и, обхватив Веру, прижался лицом к ее платью – она молча боролась с ним. Он в исступлении целовал ее ноги.
– Оставь! – закричала она гневно. – Зачем ты мучаешь себя и меня?
Он медленно поднялся. Он стоял пошатываясь.
– Верочка, Верочка! – прошептал он задыхаясь и неуверенно, как слепец, протянул к ней руки. У него были мутные глаза, мне показалось, что он и вправду не видит. Она отодвинулась. – Верочка, жить без тебя!.. Пойми, жить без тебя!.. Все, что потребуешь, ни единого слова против, восхвалять буду… Верочка!