Я грубо потребовал от Справочной:
— Эта, как ее, — Мэри? Обо мне не запрашивала?
Охранительница обычно разговаривает приятным женским голосом, реже — ворчливым тенорком старичка, еще реже — просто зажигает в мозгу свои ответы. Не знаю, почему так происходит, кажется, конструкторы не хотели, чтоб люди свыкались с машиной, как с человеком. Если это так, то их предосторожность малодейственна.
В мозгу замерцала холодная зеленоватая надпись: «Нетактично. Не передаю Справочной».
Я потянулся и встал. В мире не существовало девушки, которая так бы мало меня интересовала, как эта Мэри. И я уже говорил Андре, что, влюбившись, не буду спрашивать у Справочной советов.
Я пошел спать.
На другое утро ничто в городе не показывало, что вчера был праздник. Если бы в Столице появился никогда в ней не живший человек, он не поверил бы, что ее населяют пятнадцать миллионов, до того малолюдны и тихи ее улицы: детишек вывезли еще вчера, в загородные сады и школы, а взрослые на заводах и в институтах. Если на улицах появляются неторопливые, осматривающиеся по сторонам люди, то, не спрашивая, понятно, что это туристы. Особенно много туристов в Музейном городе. Пока я добрался до Управления Государственных машин, я обогнал их групп десять, не считая одиночек.
У входа в здание я повстречался с Ромеро и Андре.
— Ты не пришел к нам, — сказал Андре. — А Жанна тебя ждала.
— Был важный разговор с Верой.
О результатах разговора с Верой Андре уже знал от Ромеро. Оба поздравили меня с назначением на Ору. И Ромеро, и Андре казались встревоженными. Аллан, Ольга и Леонид, присоединившиеся к нам в вестибюле, тоже выглядели озабоченными. От легкомыслия, с каким два дня назад мы слушали первое сообщение о галактах и разрушителях, ни у кого не осталось и следа. Только подошедший после нас Лусин был спокоен. Лусина волнуют лишь диковинные животные.
— Кто из вас уже бывал здесь? — спросил Андре. — Я — впервые.
Ромеро показал нам здание. Все три великие машины — и Большая Государственная, и Большая Академическая, и Справочная — смонтированы в многоэтажных подвалах, мы туда не пошли. Там неинтересно — миллионы рабочих и резервных ячеек на стеллажах, миллиарды действующих элементов, дикая, на неопытный глаз, путаница коммуникаций, — таков облик этих машин. Зато залы заседаний мы осмотрели. Здесь все величественно. Большой Совет заседает в Голубом зале, потолок там имитирует звездное небо. Нас пригласили в Оранжевый зал, рабочее помещение Большой Академической машины. Он вмещает около, пяти тысяч человек, и к десяти часам утра все места были заняты. Нашей семерке отвели ложу. Впереди размещался пустой куб стереоэкрана. Все, что появляется на стереоэкране, передается по стереофонам Земли. Сегодняшнюю передачу должны были смотреть также и Солнечные планеты, такое ей придавалось значение.
Когда побежали последние секунды десятого часа, в туманном кубе стереоэкрана появился большеголовый человек с глазами навыкате, румяными щеками и седыми усами.
— Мартын Спыхальский, — прошептал Андре. Я с интересом рассматривал знаменитого астронавта. Его корабли дальше всех проникли в звездные просторы, он побывал в местах, куда ни до, ни после него никто не проник. Для своих ста сорока девяти лет он выглядел молодцом, даже голос его был звучен по-молодому.
Он рассказал об экспедиции на Пламенную В, и мы увидели, одну за другой, все девять планет звезды. Звезда и планеты были заурядные небесные тела, каких кругом множество. Но крылатые обитатели планет вызвали шепот и смех в зале. Они, и вправду, напоминали представления древних об ангелах, почему их так и назвали открывшие их Чарлз Вингдок и Софья Когут. Впрочем, ангелы с Пламенной В мало отличаются от крылатых, населяющих планеты остальных ста тридцати светил, сконцентрированных в Гиадах, — может, ростом пониже и четырехкрылых у них поменьше. Все ангелы вспыльчивы и драчливы, без потасовок у них редко какое сборище обходится. Нам показали стычку на площади их города — пух с крыльев заволок все, как туманом, а клекот был так громок, что звенело в ушах. И уж совсем бедными нам показались жилища на планетах этой дальней звезды в Гиадах — одноэтажные бараки с такими узкими дверьми, что бедные ангелы не влетают, а вползают в них, сминая крылья. На центральных светилах Гиад живут удобней, там для отдыха и сна воздвигнуты общественные дворцы с широкими входными — вернее, влетными — порталами.
Еще нам показали, как они спят — вповалку на полу, в темноте и тесноте, вскакивая и вскрикивая, когда ими овладевают бредовые их сновидения. А затем одна за другой стали вспыхивать расшифрованные картины снов.