Призрак заколебался, но едва улыбнулся доброй улыбкой, что, как будто означало, что всё хорошо.
— Эх, знать бы, когда кончится война, — вздохнув, произнесла Оксана.
На это призрак оживлённо отреагировал — лицо Константина сталь серьёзное и даже мрачное, и он выставил вперёд два пальца.
— Что? Два месяца? Не может быть!
— Может быть два года? — спросила я.
Он пристально мне взглянул в лицо и кивнул.
— Два года! — покачала я головой… Мы победим?
Он кивнул и подошёл поближе, протянул ко мне руку, но не дотронулся.
Лишь улыбка озарила его лицо.
Он как будто что-то спрашивал обо мне.
Я сказала:
— Костя, я балерина, волею судьбы брошенная в тёмную пучину жизни, лишённая свободы. Зовут меня Гера. Из лагеря бежала. Не знаю, как сложится жизнь дальше. Но меня терзает одно — судьба моего возлюбленного Максима Ковалевича. Он художник, тоже несправедливо обвинённый. Бежал от преследования, вот только так до сих пор и не знаю, жив он или мёртв. Есть ли Максим Ковалевич в мире мёртвых?
Он внимательно посмотрел на меня, долго стоял, глядя куда-то вверх, на выступившую луну, а потом отрицательно помотал головой.
— Так жив он? Или не знаешь?
Призрак вновь помотал головой. Его тело задрожало, а тут задрожала и я: сквозь тело призрака можно было различить окружающие холмы и кресты.
Он сделал нам знак оставаться на месте, а сам медленно пошёл через кладбище и потом пропал из виду.
Всё произошедшее очень сильно повлияло на меня. Оно вселило в меня какую-то внутреннюю уверенность, что не всё ещё так безнадёжно, что возможен поворот судьбы к лучшему.
***
Все эти дни, с тех пор, как я поселилась в Орехово-Ванильном, я не совершала полётов, сосредоточив все свои силы и время на помощи семье Кошечкиных.
Но тут произошёл случай, который заставил вспомнить былые навыки.
Как-то в один из весенних дней, набирая воду из реки, Оксана неосторожно вышла на тонкий лёд и провалилась в воду. Ей удалось выбраться, так как глубина была по пояс, но к вечеру у неё поднялась высокая температура.
Пока я и Дима пытались как-то помочь заболевшей, раздался топот лошади.
Оказывается, приехал Вадим Острожский, и это была наша вторая с ним встреча. После общих взаимных обменов новостями, я повела Вадима к больной. Мы померили температуру — она перевалила за тридцать восемь.
Ночью начались бред и горячка. Уложив Диму спать, Острожский произнёс задумчиво:
— Та-ак-с…. Нужно срочно ехать в город за лекарствами. Единственное, чего я боюсь — не успеть! Ночью пробираться через лес трудно, да и лошадь боится волков, а тянуть до наступления дня нельзя.
Он сидел за столом, опустив голову, постукивал портсигаром.
— Подождите, Вадим, позвольте мне слетать за лекарствами, — предложила я.
— То есть? — слегка недоумевая, он посмотрел на меня.
В его глазах были не только удивление, но и такая вера в меня, что я решилась…
— Смотрите! — объявила я и тут же осторожно поднялась к потолку гостиной.
— Если я полечу — это будет быстрее? — спросила я, паря у самого потолка.
Ответом было молчание — настолько неожиданными были мои действия! Вадим даже вытер пот со лба, механически открыл портсигар, закурил.
Когда я медленно опустилась рядом с ним, он спросил:
— Всегда ты такое умеешь?
От волнения он сам не заметил, как перешёл на «ты».
Я покачала головой:
— Нет, не всегда. Не знаю, к счастью, или к горю. Теперь я больше как обычный человек, но раньше чаще умела.
Вадим задумался, кивнул и произнёс:
— Я сразу почувствовал в тебе что-то необыкновенное, ещё в тот день, когда увидел в доме у Прокофия. Знал, догадывался, что мир шире, чем мы его представляем… И тогда решение не арестовывать тебя абсолютно на ходу, спонтанно принимал.
Он начал тушить папиросу, обжёг руку.
Я сказала ему решительно:
— Вадим Алексеевич, нечего раздумывать, надо лететь. Я — то точно быстрее обернусь, чем вы доскачите…
— А найдёшь путь в темноте?
— Ну, вы мне объясните…
Он наклонился вперёд, глядя прямо в лицо:
— Опасно тебе появляться в городе — могут и задержать. Особенно без документов. Ладно, паспорт Оксаны возьмёшь. Я тебе на скорую руку «охранную грамоту» соорудить могу. И записку дам к Логачёву — врачу знакомому. Он всё организует, а шприц и у нас дома есть.
Он быстро достал лист бумаги и карандаш и подсел к столу.
— Так-с… Вот смотри. Это наш выселок, а это — Росы, город, куда тебе нужно попасть. Будешь лететь — держи на восток! Лети над лесом. Вот в этом квадрате есть большая скала, у её подножия ещё сосна высокая растёт. Так вот, от этой скалы повернёшь на юг и над оврагами и пустошью — до пригородных домиков и до высокой колокольни… Минуешь частный сектор, пойдут городские кварталы, увидишь сквер с памятником пионерам. Это относительно новый памятник. Дальше я пишу тебе адрес…