– Для меня это звучит несколько неправдоподобно, – сказал Гларк.
– О, да. Но не означает, что это неправда.
– Конечно, ты много о них знаешь, – сказал Снибрил.
– Нет, не знаю, – возразил Писмайр просто. – Когда речь заходит о человечках, никогда ничего не знаешь наверное… Помнишь легенды, видишь кое-что, собираешь знания по крохам там и сям, но никогда ничего не знаешь наверное.
– Ладно, – сказал Гларк. Он стоял на козлах своей повозки. – Мы пойдем. Не думаю, что мы можем поступить иначе. Пойдут Берта, и Герт, и, дайте подумать… да, Дэмион Одфут. Меня поражает, что, когда человечек приглашает тебя на обед, ты идешь, и все тут. И приходят к ним всемером.
Они ступили в лагерь человечков, держась кучкой, по овечьи. Человечки всегда путешествовали семерками или составляли число, кратное семи; их бывало двадцать один или сорок девять. Никто ничего не знал о человечках, оказавшихся арифметически лишними. Возможно, остальные убивали и съедали, предположил Гларк, который хранил память о человечках, способных украсть топор, и это вызывало у него неприязнь к ним. Писмайр велел ему замолчать.
Самым старым человечком в группе был Мастер. В этой группе их было двадцать один, и Писмайр посмотрел на их повозку и указал на большой котел с лаком, возвышавшийся наверху повозки. Человечки специализировались на плавлении лака, который они добывали в копях Полированной Низины – в гигантском столбе или колонне красного дерева, располагавшемся на севере и известном дьюмайи как Ножка Стула. Потом они ходили по деревням, продавая его. Лак можно было плавить и вставлять в наконечники копий или ножей.
Снибрил гадал, сколько времени пройдет прежде, чем кто-нибудь заметит, что он снова засунул пояс в свой узел. Но я не собираюсь с ним расставаться, говорил он себе. Они непременно потребовали бы его назад, если увидели.
Было зажжено семь костров, близко друг к другу, и вокруг каждого восседало по три человечка. Они выглядели похожими друг на друга. «Как они друг друга различают?» – удивился Снибрил.
– О, есть еще кое-что, о чем я забыл вам сказать, – объявил Писмайр. Человечки тем временем занялись приготовлением пищи в горшках. – Они обладают совершенной памятью. Гм. Они помнят все. Вот почему им так трудно разговаривать с обычными людьми.
– Не понимаю, – возразил Снибрил.
– Не удивляйся, если они дадут тебе ответ прежде, чем ты задашь вопрос. Иногда это смущает даже их самих, – продолжал Писмайр.
– Да ну их. Я уже смущен.
– Они помнят все, сказал я. Все. Все, что должно когда-нибудь произойти с ними. Их мозг работает… иначе. Для них прошлое и будущее – одно и то же. Пожалуйста, попытайся понять, что я говорю. Они помнят события, которые еще не произошли.
У Снибрила отвалилась челюсть.
– Тогда мы могли бы их спросить, – начал он.
– Нет! Мы не должны этого делать! Благодарю покорно, – продолжал Писмайр более нормальным тоном, принимая от человечка тарелку. – Это выглядит… гм… восхитительно.
Они ели в молчании. Снибрил размышлял: они ничего не говорят потому, что уже знают, что сказали? Нет, такого не может быть. Они сейчас должны были бы заговорить, чтобы вспомнить, что уже говорили это… или…
– Я Норал, мастер по обжигу кирпичей, – сказал человечек слева от него.
– Мое имя…
– Да…
– Мы…
– Да.
– Там было…
– Знаю.
– Откуда?
– Ты мне расскажешь после обеда.
– О, – Снибрил попытался подумать. Писмайр был прав. Было почти невозможно поддерживать беседу с тем, кто уже слышал ее однажды.
– Вы действительно знаете, что произойдет? – это было все, что он мог придумать.
Под низко сдвинутым капюшоном, в самой его глубине, появилась тень улыбки.
– Не все. Разве можно знать все? Но многое я действительно знаю.
Снибрил в отчаянии оглянулся. Бейн и Писмайр были погружены в беседу с человечками и не обращали на него внимания.
– Но… но… предположим, что вы знали бы, когда должны умереть? Предположим, знали бы, что на вас собирается напасть дикий зверь?
– Да? – спросил Норал вежливо.
– Вы просто могли бы убедиться в этом и сделать так, чтобы вас в этот момент там не было?
– Чтобы нас не было, когда мы умирали бы? – спросил человечек. – Это было бы славной шуткой.
– Нет! Я хочу сказать… вы могли бы избежать…
– Понимаю, что ты имеешь в виду. Но мы не могли бы этого сделать. Это трудно объяснить. Или легко объяснить, но трудно понять. Мы должны следовать за Нитью. Есть только одна Нить. Мы не должны ее рвать.
– И ничто не бывает для вас неожиданностью? – спросил Снибрил.
– Не знаю. А что такое неожиданность?
– Ты можешь мне сказать, что случится со мной? Со всеми нами? Ты знаешь, что уже случилось однажды. Знание будущего могло бы очень помочь.