Иногда казалось, что даже могучие ворсинки, которые росли по ту сторону деревенского частокола, тоже слушали. Казалось, они толпились у самого частокола, подобравшись к нему совсем близко.
Самая древняя история была и самой краткой. Писмайр нечасто ее рассказывал, но племя знало ее наизусть. Это была история, которую рассказывали на многих языках во всех уголках Ковра.
— В начале, — говаривал Писмайр, — не было ничего, кроме плоскости. Потом появился Ковер, который закрыл всю эту плоскость. В те дни он был юным. Между ворсинками не было пыли. Они были стройными и прямыми, ни согнутыми, ни заскорузлыми, как сегодня, и Ковер был пуст.
Потом появилась пыль. Она падала на ковер, просеивалась сквозь ворсинки, укоренялась в глубокой тени. Ее набиралось все больше, она медленно оседала в тишине среди полных ожидания ворсинок, и это продолжалось до тех пор, пока пыль не покрыла Ковер толстым слоем.
Из пыли, из праха Ковер соткал нас всех. Сначала появились маленькие ползучие создания, устраивавшие свои жилища в бороздках или высоко на ворсинках. Потом появились сораты, а также бурильщики ткани, тромпы, козы, громпайперы и снарги.
Теперь Ковер стал носителем жизни и шума. Да, а также смерти и безмолвия. Но на ткацком станке жизни отдельные нити исчезали из ткани.
Ковер был полон жизни, но он и не подозревал, что он живой. Он мог существовать, но не мог мыслить. Он даже не знал, что он такое.
Итак, мы, Люди Ковра, возникли из праха. Мы дали Ковру его имя и дали имена всем тварям, и тогда процесс тканья завершился. Мы были первыми, кто дал Ковру его имя. Теперь он знал о себе.
Хотя Фрэй, ненавидящий жизнь на ковре, может попирать нас ногами, хотя тени над нами сгущаются, мы душа Ковра, а это великая вещь. Мы плоды ткацкого станка.
Конечно, все сказанное носит метафорический характер, но, думаю, это важно. А вы как считаете?
Глава 1
Каждый десятый год все племена империи должны были прибывать для переписи.
От них не требовалось, чтобы они проделали весь путь в столицу, великий город Уэйр. Они должны были прибывать в маленький обнесенный стенами городишко Тригон Марус.
Перепись всегда была великим событием. Тригон Марус будто вдвое увеличивался в размерах и вдвое возрастало его значение, когда за одну ночь у его стен разбивали шатры все племена. Там был конный рынок и пятидневная ярмарка, чтобы старые друзья могли встретиться и излить друг на друга поток новостей.
И была сама перепись. В хрустящие свитки вносились новые имена, и люди верили, что эти свитки доставлялись в Уэйр и даже в Великий Дворец самого Императора. Писцы дьюмайи трудолюбиво записывали, сколько у кого было коз, свиней и тромпов, и один за другим, шаркая ногами, люди подходили к следующему столу и платили дань мехами и шкурами. Эта часть Переписи была непопулярной, итак, целая очередь извивалась вокруг стен Тригон Маруса, вливалась в его Восточные Ворота, и, минуя черный ход конюшни и пройдя через рыночную площадь, попадала в дом, где производилась Перепись. Мимо писцов проносили даже крошечных младенцев, чтобы гусиные перья, дрожа и вибрируя, могли запечатлеть их имена на пергаменте. Многим соплеменникам давали смешные имена, потому что очередной писец не умел их правильно записать, но в истории случается гораздо больше таких недоразумений.
На пятый день губернатор города созывал всех племенных вождей на рыночную площадь, чтобы выслушать их жалобы. Он не всегда принимал меры по поводу этих жалоб, но по крайней мере их выслушивал. Он то и дело кивал, и все чувствовали себя немного лучше, во всяком случае, пока не добирались до дома. Это называется политикой. Так было всегда с незапамятных времен.
На шестой день люди возвращались домой по дорогам, построенным дьюмайи. Они шли на восток. А в другую сторону дорога вела на запад. Она вела в город Уэйра Это была одна из множества, которые вели в город. За пределами города Уэйр дорога называлась западной. Она становилась все уже и извилистей, пока не достигала самой западной части Коврика-у-Камина. Самого дальнего предела Ковра.
Такова была империя дьюмайи. Она занимала почти весь Ковер от Деревянной Стенки до пустошей близ Полированной Низины на севере.
На западе проходила граница с Дикими Землями и самим краем Ковра и его бахромой, а на юге дорога доходила до Очага. Раскрашенные люди Стенной Панели, воинственные хибболги и даже огнепоклонники Коврика-у-Камина, — все они платили дань императору.
Некоторые из них не любили дьюмайи, как правило потому, что Империя не поощряла мелких локальных войн и набегов с целью угона скота, которые в удаленных от центра областях считались чем-то вроде игры и развлечения. Империи был дорог мир. Это означало, что у людей оставалось достаточно времени, чтобы зарабатывать деньги, необходимые для уплаты налогов. И казалось, что в целом мир оправдывает себя.