— Почему «конечно»? — спросил Снибрил.
— Потому что никому не разрешается обнажать меч на расстоянии пятидесяти шагов от Императора, — сказал сержант.
— Но ведь он спас ему жизнь!
— Да, но следует соблюдать правила, а иначе что же с нами будет? — сказал сержант Кареус.
— Но…
— Потом Император издал закон, отменивший этот. За генералом послали вдогонку.
— Нашли его?
— Думаю, да. Его прислали обратно привязанным к лошади и с яблоком, воткнутым в рот, как кляп. Кажется, генерал был немного обижен.
Дефтмины безумны, а дьюмайи в своем уме, думал Снибрил, а это, собственно говоря, почти то же, что быть безумным, если не считать того, что они спокойнее. Если бы можно было перемешать их, получились бы нормальные люди. Ну, как я, например.
— Мы сейчас могли бы с ним поладить, это правда, — сказал сержант.
— Да, — ответил Снибрил. — Гм. Что же нам делать сейчас? Я хочу сказать, что сегодня вечером нам надо разбить лагерь. Но я не знаю, какие указания ты собираешься им дать на этот счет.
Сержант ласково поглядел на него.
— Ты говоришь им: «Здесь мы разбиваем лагерь», — сказал он.
Глава 17
Разбросанные повсюду бивуачные костры звездами пронизывали темноту. Была вторая ночь путешествия четырех рас. И пока еще никто не был убит.
Снибрил и сержант позаботились о том, чтобы у каждого бивуачного костра в качестве третейского судьи оставался один манранг.
— Мне бы хотелось, чтобы в наших битвах участвовало больше человечков, — сказал Кареус. — Я только что наблюдал за одним из них, когда тренировались наши мальчики, — как он владеет луком! Я хочу сказать: как это было, когда они пользовались луками в давние прежние времена? Он просто смотрел на него некоторое время, потом положил тетиву в центр, вот так. И прицелился.
— Ну, в таком случае, они с таким же успехом могут и не драться, — сказал Снибрил. — Может быть, лучше предоставить это людям, не столь хорошо умеющим обращаться с луком? А каков план?
— План? — спросил Кареус. — Не знаю. Я просто сражаюсь. Сражался всю свою жизнь. Всегда был солдатом. Все, что я знаю, — это то, что сказал гонец… все легионы должны вернуться обратно в Уэйр.
— Все пятнадцать? — спросил Снибрил. Он потер голову. Казалось, ее что-то сжимает…
Сержант казался удивленным.
— Пятнадцать? Пятнадцать у нас не наберется. Ах, да. Наш называется Пятнадцатым. Но многие расформированы. В них нет нужды. Понимаешь? Не осталось почти никого, с кем надо было бы сражаться. Так устроена Империя. Один день сражаешься со всеми, а на следующий все утрясается и все идет, как требуют законы. И по правде говоря, солдат больше не требуется.
— Сколько их здесь? — спросил Снибрил.
— Три.
— Три легиона? А сколько в них народу?
— Около трех тысяч человек.
— И это все?
Кареус пожал плечами.
— Сейчас, думаю, и того меньше. Все они тоже рассеяны по разным местам.
— Но этого недостаточно, — Снибрил осекся, а потом медленно поднес руки к голове. — Скажи всем, чтобы легли на землю, — пробормотал он. — Погасите огни и лежите тихо.
На линиях, где стояли часовые заржала одна, потом другая лошадь. У него было такое ощущение, будто кто-то ходит у него по голове и наступает на нее, давит. Он с трудом мог думать. Где-то в ворсинках скрипучим голосом закричало животное.
Кареус смотрел на него, как на больного.
— В чем…— начал он спрашивать.
— Пожалуйста. Я не могу объяснить! Сделай это, и сейчас же!
Кареус ушел. Снибрил слышал, как тот кричит на капралов, отдавая приказания. Дефтминам и манрангам не требовалось повторять дважды.
Минутой позже Фрэй нанес удар.
Он был где-то поблизости, на юге. Давление все нарастало, настолько, что даже дьюмайи смогли его ощутить. Ворсинки кланялись, а потом начали яростно хлестать — подул ветер, сметая с Ковра облака пыли. Солдаты, которые замешкались и не успели выполнить приказ, были подняты ветром и, кувырком покатились по пыли.
А потом послышался глухой удар.
После этого наступила долгая, наполненная мыслями и чувствами пауза, момент, в который каждый решает, что несмотря на то, что сильно помят и, возможно, даже оказался вниз головой, с ногами, поднятыми в воздух, он, к своему удивлению, все еще жив.
Кареус ползал кругом до тех пор, пока не нашел под кустом свой шлем, и тогда, все еще не поднимаясь на ноги, зашаркал по направлению к Снибрилу.
— Ты почувствовал, что он приближается, — сказал он. — Даже раньше животных!
— Но и моулы тоже это чувствуют, — ответил Снибрил. — И в этом отношении они превосходят меня! Они не призывают Фрэй! Они просто чувствуют, когда это произойдет! А после нападают, в тот момент, когда никто еще не оправился от удара…
Он и Кареус огляделись, всматриваясь в ворсинки.
— Все к оружию! — завопил сержант.
Дефтмин поднял руку.
— Что это означает? — спросил он. — Мы же держим его в руках! Зачем к нему идти?