Многие из манрангов испытывали к маленькому королю чувство благоговения, смешанное с некоторым страхом. Гларк же стал роялистом, не способным к критике. Брокандо ощущал почтительное внимание своего собеседника и болтал с ним в особой манере, которая свойственна королям в общении с простыми смертными, и манера эта вызывает у простых смертных особое чувство радости, хотя потом они, как правило, не помнят, о чем шла речь.
Снибрил трусил по другую сторону повозки, слушая вполуха болтовню дефтмина и в то же время прислушиваясь, не появятся ли какие-нибудь признаки Фрэя.
— И тогда, — говорил Брокандо, — в северном крыле дворца мой предок Брок построил храм, посвященный Коуну, основателю. Человечкам потребовалось семь лет на то, чтобы вырезать колонны из лака и дерева и выложить на Ковре огромную мозаику в честь Брока. Мы все еще выплачиваем им за это свой долг. Стены украсили черным янтарем и солью, а алтарь соорудили из красного дерева и украсили его бронзой. Собственно, это и есть центральная часть настоящего дворца, построенного моим прапрадедом Броком Седьмым, который пристроил еще Деревянные Ворота, когда стал королем. Да, следует еще упомянуть Сокровищницы. Думаю, их по крайней мере девять. И туда могут входить только правящие короли. Сам Тарма, Резчик-по-Дереву, сделал Корону. Она состоит из семи остроконечных стержней, увенчанных кристаллами соли.
— А в нашей хижине был коврик у огня, — сказал Гларк.
Так это и продолжалось, и Гларк с энтузиазмом следовал за дефтмином по его сокровищницам и оружейным палатам, по пиршественным залам и гостевым спальням, а повозки все приближались и приближались к Джеопарду.
Постепенно Ковер снова начал менять окраску, стал пурпурным, а потом темно-синим. Они разбивали лагерь под синими ворсинками, охотились на крошечных животных, покрытых панцирем, которые обитали в норах, вырытых в пыли, и гадали, так ли хорош Джеопард, как Брокандо описал его, потому что если он был такой, то им бы стоило перестать есть и пить, чтобы оставить место для яств на предстоящих пирах.
Колея повернула к дороге. Эта дорога не была похожа на огромную и широкую белую дорогу, построенную дьюмайи, но была аккуратно выложена по краю пылевой равнины толстыми деревянными планками. По другую ее сторону росли ворсинки, более тонкие, чем те, к которым манранги привыкли, и Снибрил заметил много пней. Но это было еще не все. Манранги никогда не сеяли семян. Они охотно ели овощи, когда им удавалось раздобыть их, и знали, что и где растет, а также какие из ворсинок роняют съедобные семена, но, не считая личного огорода Писмайра, где он выращивал целебные травы, все, что росло вокруг, было диким, а не культивированным. Причина была вполне очевидной и ясной для каждого манранга: если ты что-то сажаешь, то должен сидеть на месте и наблюдать за тем, как растет, отражать атаки животных и голодных соседей, которые, может статься, окажутся поблизости, и в целом проводить время, как выразился Гларк, слоняясь поблизости. Для манрангов овощи были приятным дополнением к трапезе, придававшим особый вкус мясу.
Но в синей стране Джебонья, вокруг маленького городка Джеопарда, дефтмины превратили ковер в сад. Там росли ворсинки, которых не видывал даже Писмайр. Их стволы не были огромными и толстыми, как те, что плотно покрывали остальную часть Ковра, они были изящными и стройными, а ветки гнулись под тяжестью плодов. Пыль под ними была аккуратно выложена, чтобы создать подходящую почву для кустарников и разных сортов овощей. Путешественникам показали зрелые пурпурного цвета гроуды, имевшие вкус перца и имбиря, и большие Королевские Грибы, которые можно было сушить и хранить в течение многих лет, но они не утрачивали своего изысканного вкуса. И даже тропа поднималась над садами, а низкие ворсинки-кустарники росли вдоль ее краев, образуя низкую живую изгородь. Это была хорошо организованная страна.
— Никогда не замечал, что это все выглядит так, — сказал Бейн.
— Конечно, все это выглядит лучше расквартированных здесь армий дьюмайи, — сказал Брокандо.
— Люди под моим началом всегда получали инструкции с уважением относиться к этой стране.
— А другие относились иначе?
— А где же люди? — спросил Гларк. — Я ручаюсь, что хорошо испеченный корень вкусен и есть его приятно, но все это не вырастает само по одному свистку. Ведь для того, чтобы это вырастить, надо постоянно возиться с ним и копаться в земле, как делают фермеры.
Но людей не было. Тяжелые плоды свисали с кустов, посаженных вдоль дороги, но не было никого, кто бы их срывал, кроме детей манрангов, прекрасно справлявшихся с этим. Больше не было никого.
Снибрил поднял копье. Это походило на охоту.
Охотник должен уметь разбираться в свойствах тишины…
Бывает тишина, порожденная страхом, страхом за жизнь. Бывает тишина, которую хранят маленькие зверьки. Бывает тишина, которую хранят крупные животные, затаившиеся в засаде и готовые прыгнуть на маленьких зверьков. А иногда бывает тишина оттого, что на этом месте никого нет. И, наконец, встречается тишина, пронзительная, накаленная, которая возникает, когда кто-то следит за тобой.
Бейн обнажил меч. Снибрил подумал: солдаты тоже знают свойства тишины.
Они поглядели друг на друга.
— Оставим повозки здесь? — спросил Снибрил.
— Безопаснее держаться вместе. Не надо распылять силы без надобности. Это первое правило тактики.
Повозки медленно продолжали двигаться вперед в то время, как все следили за ворсинками.
— Погляди-ка на кусты на той стороне, — сказал Бейн, не поворачивая головы.
— Да, я тоже заметил, — ответил Снибрил.
— Они там и наблюдают за нами.
— Думаю, там только один, — сказал Снибрил.
— Я без труда мог бы отсюда сразить его копьем, — сказал Гларк.
— Нет. Нам следует потом допросить его, — сказал Бейн. — Мы окружим его.
Снибрил пополз к кустам, огибая ворсинку с одной стороны. Он заметил, что она слабо шевелится. Бейн оказался по другую ее сторону, а Гларк, который, несмотря на то, что был крупным мужчиной, умел двигаться неслышно, как по волшебству появился перед нею с поднятым копьем.
— Готов?
— Готов.
— Да.
Бейн взялся рукой за широкий пыльный лист папоротника и отогнул его.