— Я не дрожал, — сказал Брокандо, — здесь просто немного свежо.
Моулы двинулись маршем к Стране Высоких Ворот. Писмайр увидел широкую металлическую равнину: на горизонте вырисовывалось нечто, похожее на холмы. По другую сторону пространства, по которому они шли, находились клетки с толстыми прутьями. В них сидели снарги. Маленькие бурые снарги из земель Деревянной Стены, и красные снарги с запада, и черные снарги с невероятно длинными зубами. Независимо от цвета было очевидно, что у них одно желание. Когда пленники проходили мимо клеток, снарги яростно бросались на прутья решеток.
Они шли все дальше и дальше и видели специально отведенные места, где снаргов приручали и дрессировали. Еще дальше они увидели новые клетки: эти были крупнее, чем клетки, в которых держали снаргов. В них находились… какие-то странные существа.
Они были огромными. У них были тучные бочкообразные тела со смешными маленькими крылышками и длинные тонкие шеи, на конце которых сидели головы, покачивавшиеся из стороны в сторону, провожая проходящих мимо пленников.
На другой стороне их тел было по маленькому, похожему на обрубок, хвосту. Их лапы казались недостаточно мощными, чтобы поддерживать тела. Да, они были толстыми, но таким громадинам полагались бы ноги толстые, как стволы гигантских ворсинок.
Одна из этих тварей просунула голову сквозь прутья решетки и посмотрела сверху вниз на Писмайра. Ее глаза были большими и яркими и на удивление осмысленными, а над ними возвышались невероятно кустистые брови.
— Поун, — сказал Писмайр. — Поун! С самого дальнего Востока, из бахромы Ковра, там, где он касается пола. Это самые крупные существа из населяющих Ковер. О, если бы у нас под началом было несколько таких, как они.
— Я полагаю, что они, вероятно, под началом у моулов, — сказал Бейн.
Поун проводил его взглядом. Они добрались до крутых холмов и прошли под темной аркой. Внутри их передали в ведение других, более смуглых моулов.
Там была путаница, целый лабиринт, тоннелей, в которых эхом отдавались удары молотов, но они прошли мимо и спустились ниже и спускались до тех пор, пока не оказались в скудно освещенном зале со множеством дверей. Одна дверь была открыта, и их толкнули внутрь.
Пока они барахтались на влажном полу, пытаясь встать на ноги, за решеткой появилось ухмыляющееся лицо Гормалиша, освещенное красным светом факелов, которые были зажжены в донжонах.
— Наслаждайтесь гостеприимством наших темниц, пока это возможно. Скоро вы отправитесь в копи. Там вам не дадут спать. Но зато вам не будет грозить Фрэй!
— Почему они так говорят? — спросил Писмайр. — Мелодрама. Я удивляюсь, что он не сюсюкает «хархархар».
— Это же Гормалиш! — отозвался Бейн.
Моул появился снова.
— Да, мерзкая слизь? — обратился он к ним.
— Мерзкая слизь? — повторил Писмайр. — У них фантазии не больше, чем у каравая хлеба. Особенно у этого.
— Когда мы выйдем отсюда, я найду и убью тебя, — сказал Бейн совершенно спокойным голосом. — Думаю, мне следует сказать это тебе теперь. Не хочу, чтобы позже ты говорил, будто тебя не предупреждали.
Гормалиш отступил, потом сказал:
— Твои угрозы, я их презираю. Хархархар!
Писмайр радостно кивнул:
— Я знал, что рано или поздно он это скажет, — обратился он к самому себе.
Они лежали в темноте, прислушиваясь к отдаленным ударам молотков.
— Так это копи, — сказал Брокандо, — вот куда они забирали моих людей. Они добывают металл.
— Причем весь народ, насколько можно судить, — сказал Писмайр.
Он лежал, уставившись в темноту, и размышлял о Гларке. Он мог и вообразить, что видел тень. А Снибрил… ну, может быть, он выбрался до того, как обрушилась крыша…
Они были грубо разбужены тычком копья.
В дверях стояло двое моулов; ухмыляясь, они глядели на пленников.
— Этих троих в копи, да?
— Да, — послышалось рычание снаружи.
Писмайр навострил уши при звуке этого голоса.
— Этот слишком мал, а тот — явно старый бездельник. И все же сначала используйте старых, ладно?
— Давай-ка поглядим на них, — раздался голос снаружи.
Пленников подняли на ноги и прежде, чем вытолкнуть в тускло освещенный зал, осмотрели кожаные ремни, связывающие их. В зале стоял вортгорн, одетый в бронзу. В полумраке он казался ужасным.
— Вы, глупые увальни, — заорал он на моулов. — Поглядите на их путы. Они же спадают. — И он шагнул вперед и схватил Писмайра за руки. Старик с минуту смотрел в знакомые карие глаза, один из которых подмигнул ему.
— Мы с особой тщательностью затянули ремни! — возмущенно сказал один из моулов.
— Ах, так? Тогда поглядите-ка на этого.
Двое моулов проскользнули и встали по обе стороны вортгорна.
Один сказал:
— Они тугие, как…
Вортгорн вытянул руки и схватил своими кряжистыми лапищами обоих моулов за их мохнатые шеи. Голос моула перешел в сдавленный писк. Вортгорн свел руки вместе, издал удовлетворенное кряканье и позволил тварям упасть на пол.
Гларк снял шлем.
— Ну, вот и мы, — сказал он. — Со свиданьицем.
Он не мог отказать себе в удовольствии сплясать джигу перед своими оцепеневшими друзьями, не сводившими с него глаз. Потом он снова надел шлем.
— Мы оставили тебя в Подковерье!
— Как ты добрался сюда?
— Так это тебя я видел? — спросил Писмайр. — Это был ты или нет?
— Сначала спастись, а потом уж рассказывать, — ответил Гларк.
Он вытащил нож из-за пояса и перерезал связывавшие их веревки. Они начали растирать свои онемевшие члены, особенно запястья, чтобы восстановить в них кровообращение, пока Гларк оттаскивал в клетку стражей и запирал их там, хотя Брокандо и доказывал ему, что наилучший способ разделаться с врагами — убить их, пока они без сознания.
Гларк вернулся с их мечами.
— Не бог весть что, но лучше, чем ничего, если дело дойдет до драки, — сказал он. — Если кто-нибудь увидит вас, постарайтесь выглядеть, как узники. Их здесь полным-полно, всяких. Вас могут и не заметить.
Гларк показывал дорогу, идя впереди в своих вортгорновских латах. Дважды они встречали стражей-моулов, которые не обращали на него внимания до тех пор, пока не оказывалось слишком поздно.