Он снова лег, держа пояс на коленях и думая о человечках. В конце концов он уснул. По крайней мере, это было похоже на сон, но Снибрилу казалось, что он слышал вокруг себя лагерь в движении и видел очертания Обгорелого Края на фоне прогалины. Позже он недоумевал: что это было. Это было похоже на сон.
Он видел немного размытое изображение Висящего Ковра: эта картина как бы застыла в пропитанном и пропахшем дымом воздухе. Он летел по воздуху сквозь ворсинки, высоко над пылью. Хотя была темная ночь, тем не менее, как это ни странно, он все видел совершенно явственно. Он летел над пасущимися стадами, над группой людей, накрытых капюшонами — это были человечки — толкающих повозку, над спящей деревней… а потом, как если бы его потянули на это место, увидел крошечную фигурку, бредущую сквозь ворсинки. Когда он опустился вниз, поближе к ней, он увидел, что это человек в белом. Все на нем было белым. Это существо обернулось и посмотрело на Снибрила. Это, как ему показалось, было первое существо, которое поняло, что он был там… и он ринулся навстречу этим бледным, внимательно наблюдавшим за ним глазам…
Внезапно он пробудился, и картины потускнели, а он сел, сжимая обеими руками семь квадратов.
Немного позже они разбили лагерь. Первой повозкой правил Писмайр.
Гларк лежал внутри, белый и потрясенный происшедшим, но ему хватало сил, чтобы красочно браниться каждый раз, когда они переваливали через ухабы, встречавшиеся на пути. Иногда было слышно, как вдали, на юге, грохочет Фрэй.
Бейн и Снибрил, который теперь носил пояс на талии, ехали верхом впереди.
Ковер менял цвет. Это само по себе не было странным. Возле Деревянной Стенки ворсинки были темно-зелеными и серыми. На западе, в Тригон Марусе, они были светлыми пыльно-голубыми. Здесь же зеленый цвет выцвел до желтого, а сами ворсинки стали более густыми и спутанными. На некоторых были плоды, крупные, покрытые колючками шары, росшие прямо из ствола.
Бейн взрезал один шар ножом и показал Снибрилу, что было внутри: густой сладкий сироп.
Позже они оказались под каким-то сооружением, располагавшимся высоко на ворсинках. Из своей высоко вознесенной твердыни на них смотрели какие-то полосатые существа и сердито гудели, когда внизу под ними проезжали повозки.
— Это химеторы, — сказал Писмайр, когда над их головами послышался треск. — Не обращайте на них внимания! Они миролюбивы, если их не трогать, но, если они подумают, что вы охотитесь за их медом, они начнут вас жалить!
— Они обладают разумом? — спросил Снибрил.
— Да, все вместе обладают. Но по отдельности они глупы. Ха! В противоположность нам; у нас как раз наоборот. Кстати, их жала смертоносны.
После этого все только смотрели на шары, наполненные сиропом, а Бейн долго все поглядывал вверх, не снимая руки с рукоятки меча.
Через некоторое время они добрались до места, где пересекались две колеи. Перекресток был помечен пирамидой, сложенной из камней и гравия. На пирамиде, положив у ног свои узлы, сидели мужчина и женщина. Они были в отрепьях, по сравнению с которыми чистая, хоть и потрепанная одежда Бейна казалась императорским одеянием.
Они ели сыр. Оба попытались отступить, когда к ним приблизились Бейн и Снибрил, но потом их напряжение спало.
Мужчина хотел заговорить. Казалось, слова скапливались и громоздились в нем.
— Меня зовут Камус Кадмус, — сказал он. — Я был лесорубом на лесопилке в Марусе. Думаю, что я и теперь лесоруб, если бы кто-нибудь захотел нанять меня на работу. Гм? Ох. Я размечал ворсинки, обреченные на вырубку, а Лидия приносила мне обед, а потом возникло это странное и тяжелое чувство, и тогда…
И тогда он дошел до такой стадии, когда слов уже недостаточно и их приходится заменять жестами, взмахом руки и выражением последней стадии ужаса…
— Когда мы вернулись, думаю, там не было и ярда целой стены. Дома попадали друг на друга. Мы делали, что могли, но… но все, кто только мог, уехали оттуда. И тогда я услышал этих, похожих на волков, и мы… убежали…
Он принял у Снибрила кусок мяса, и они с Лидией с жадностью съели его.
— Больше никто не спасся? — спросил Снибрил.
— Спасся? От этого? Может быть, те, кто был снаружи, по другую сторону стен. До вчерашнего дня с нами был Барлин Корросон. Но он отправился добывать сироп этих гудящих тварей, и они добрались до него. Теперь мы идем на восток. Теперь у меня есть семья. Я надеюсь на это.
Они дали людям новую одежду, и наполнили их мешки, и указали им направление. Пара, почти столь же боязливая и опасающаяся манрангов, как если бы те были одним из внезапно возникавших ужасов Ковра, поспешила удалиться восвояси.
— Все убежали, — сказал Снибрил. — Мы все бежим.
— Да, — сказал Бейн, вглядываясь в западную тропу со странным выражением. — Даже эти. — Он указал в ту сторону, и они увидели, что по тропе движется тяжелый фургон, влекомый вытянувшимися в одну линию согбенными, с трудом тащившими его фигурами.
4
— Человечки, — сказал Бейн. — Не заговаривайте с ними, если они не вступят в беседу первыми.
— Прошлой ночью я видел их во сне… — начал Снибрил.
Писмайр не высказал удивления.
— У тебя один из их поясов. Знаешь, когда ты по-настоящему трудишься над чем-нибудь, ты весь погружаешься в работу, так ведь? Они считают, что это так.
Снибрил украдкой позволил поясу соскользнуть с талии, не вполне понимая, почему он это делает, и пояс оказался в его мешке.
За его спиной остальные повозки замедлили движение и сдвинулись к краю дороги.
Фургон, влекомый человечками, громыхал по дороге, пока не поравнялся с каменной пирамидой. Обе группы людей смотрели сквозь этот каменный заслон друг на друга. Потом маленький человечек поставил свою повозку и преодолел расстояние, отделявшее его от Снибрила и Бейна. Вблизи его одежда казалась не просто черной, но покрытой перекрещивающимися тускло-серыми линиями. Его лицо было прикрыто низко надвинутым капюшоном.
— Привет, — сказал человечек.
— Привет, — ответил Бейн.
— Привет, — снова кивнул человечек.
Он стоял там и не говорил больше ничего.
— Они понимают язык? — спросил Снибрил.