– Я буду у себя,- говорю я.- Дайте знать Артуро, что я хочу его видеть.
Артуро я доверяю больше всех. Он единственный, кто точно знает, как добраться на лодке до моего острова, единственный, кому было позволено побывать там и уйти оттуда целым и невредимым. Его предок, Хавьер Гомес, несколько веков назад отплыл из Испании вместе с моим отцом. Сыновья и внуки Хавьера служили на пиратских кораблях дона Генри. Они единственные не поплатились жизнью за свою службу.
– Бывают собаки, которые сделают для хозяина все, как бы плохо он с ними ни обращался, – говорил мне отец, – лишь бы кормил. Найдешь такого зверя – не упускай его.
Потомки Гомеса обосновались на континенте, неподалеку от нашего острова. По традиции один сын из каждого поколения работал на нашу семью. Сначала они просто рубили лес. Но по мере того как Майами рос и развивался, у них появились другие, более секретные обязанности.
– Питер! – Артуро входит в мой кабинет, идет по ковру к окну, около которого я стою и смотрю вниз на море. Мне едва не становится дурно от его туалетной воды «Арамис». Он хватает мою руку и сжимает ее. На его квадратном, чисто выбритом, загорелом лице – широкая улыбка:
– Рад, что ты наконец почтил нас своим присутствием.
Я поспешно отнимаю у него свою руку и отступаю назад, во-первых, чтобы в нос не бил запах одеколона, во-вторых, чтобы сразу установить между нами надлежащую дистанцию. Он все еще сияет, глядя, как я судорожно перекладываю туда-сюда почту на пустом письменном столе из красного дерева. Я в свою очередь окидываю взглядом его шелковый галстук, покрой костюма за тысячу долларов, прекрасно сидящего на его худощавой фигуре, оцениваю непринужденность и уверенность его движений. Даже иногда кажется, что он хозяин всего вокруг. Но Артуро прекрасно известно, что он – всего лишь управляющий компанией, принадлежащей мне.
– Артуро, – говорю я, – я решил уехать на некоторое время и хочу, чтобы ты присматривал за островом и кормил собак.
Взор его затуманивается, горделиво выкаченная грудь опадает. Знаю: он хочет мне напомнить о своем достоинстве. Он президент самой крупной и богатой компании в штате. Кроме значительных вложений в земельные участки, банки, строительство, экспорт и импорт, отели и банки нам принадлежат акции всех газет и телевизионных компаний в округе. Пресса перед нами трепещет, ни один редактор ни за что не пропустит в печать ни строчки о моей семье и моем острове. Заставлять такую важную персону приглядывать за домом и кормить стаю собак?
– Ты единственный, кому я доверяю, – говорю я. – Кроме тебя, никто не знает, как доплыть до острова. Джереми здесь справится. Ты можешь пожить у себя на катере на стоянке, а еду собакам оставлять на причале.
– Мне казалось, у тебя, были сомнения относительно Джереми, – возражает Артуро. – Вспомни: ты сам вызывал меня и просил проверить его.
– И что?
Гомес пожимает плечам и:
– Пока одни подозрения. Но, знаешь, если меня здесь не будет, Джереми никто не помешает обворовать тебя.
– Я знаю, что он может попробовать.
Испанец качает головой:
– Не может, а попробует!
– Ну а если и попробует, то что из этого? – спрашиваю я. – Мы схватим его за руку, как это уже случалось раньше, отнимем украденное и накажем его.
– Иногда мне кажется, что ты его недооцениваешь, – говорит Артуро, – да и меня тоже.
– Это что, угроза? – я смотрю ему в глаза.
Нет, Артуро не рискнет конфликтовать со мной:
– Нет. Просто темперамент… – он пробегает ухоженными пальцами по своей седеющей шевелюре, встряхивается, улыбается так широко, что демонстрирует все зубы с недавно поставленными белейшими коронками. – Что ж, полагаю, небольшой отпуск на море мне не повредит. Я могу поддерживать связь с офисом по сотовому телефону. Мой
бухгалтер уже незаметно проверяет все счета. Уходя, поручу своим людям следить за Джереми.
Артуро делает паузу, поправляет свой шелковый галстук и улыбается еще шире:
– Ты надолго уезжаешь?
Джереми Тинделл приходит на мой зов сразу после ухода Артуро. Если Гомес был рад меня видеть, то на физиономии Тинделла написано раздражение тем, что его оторвали от дел.
– Питер, – говорит он, – вы не даете мне заниматься вашим же бизнесом. Мне приходится оставить у себя в кабинете мэра и двух его советников и…
– Подождут! – бросаю я, сверкнув глазами на этого высокого и худого, как покойник, типа. – Если они недовольны, можете послать к ним Артуро с бумажными пакетами, набитыми деньгами.
Тинделл опасливо озирается, как будто чувствует, что где-то горит. Его обычная паранойя! В качестве поверенного Джереми ведет все мои легальные дела, осуществляет все покупки и продажи. Артуро же как доверенное лицо занимается всем, что вне закона, начиная с подкупа нужных людей и кончая физическим уничтожением ненужных. Джереми преспокойно прибегает к помощи Артуро, пользуется его связями в криминальных кругах Южной Флориды, но говорить об этом очень не любит. Он часто обращается к нему, чтобы ускорить дело, запугать тех, кто действует не в наших интересах…
– Мы такие, какие мы есть, – всегда говорил отец. – И еще мы таковы, каковы наши дела. Тинделлы просто боятся признаться себе в этом.
Как только американское правительство отобрало Флориду у Испании, отец совершил путешествие в Вашингтон.
– В человеческом обличье я ходил от нотариуса к нотариусу, из конторы в контору, искал того, кто поможет мне обойти закон, подкупить чиновников. В тех конторах, откуда меня не выгнали сразу, я взвинтил свои требования, приплетя еще и белых рабов и даже убийства. Итен Тинделл был единственный, кого это не испугало. Он и глазом не моргнул. Он назвал свою цену, и я нанял его, велел ему перебраться во Флориду, добиться, чтобы наши земли остались неприкосновенными, и после этого поручил ему вести наши дела.
Лицо Джереми вспыхивает:
– Ну, так что такого важного произошло?
На память мне приходит запах корицы и мускуса, и у меня вдруг возникает искушение рассказать ему о девушке и о том, что я должен разыскать ее. Но как мне ни хочется поговорить о ней с кем-нибудь, я держу язык за зубами.
– Тинделлам можно доверять только то, что делается из жадности или страха, – наставлял меня отец. – С ними надо быть осторожным.
Уже через несколько месяцев отец поймал Итена Тинделла на воровстве.
– Этот дурак украл у меня деньги, – смеялся он. – Я рад, что застукал его так быстро. Он, разумеется, все отрицал. Тогда я схватил его левую руку и откусил ему кисть. Не думаю, что после этого он еще когда-нибудь обманывал меня.
– Мне нужен ваш катер,- говорю я Джереми, -на время.
Его лицо багровеет:
– Мой «Большой Бэнкс»? Вы это серьезно?
Я киваю. Меня вовсе не удивляет его замешательство. Фотографиями траулера в сорок два фута длиной увешены все стены кабинета Тинделла! Их даже больше, чем фотографий его семейства.
– Ради бога, Питер! Вы ведь можете купить свой собственный.
– Нет, – отвечаю я, – у меня нет на это времени. Я хочу отплыть через три дня. Заправьте лодку и подготовьте ее к долгому плаванию. И чтобы спутниковая связь работала. Еще мне понадобятся карты.
Джереми сжимает кулаки и выдвигает вперед нижнюю челюсть:
– Мне не за это платят!
Я не обращаю на него внимания.
– Снимите с моего счета сколько считаете нужным, – говорю я. – Я зайду к вам через три дня.
«Большой Бэнкс» должен быть готов.
Он стоит, глядя в пол.
– Не волнуйтесь. Я приплыву на своем «Грейди». Вы можете пользоваться им, пока меня не будет.
Красный как рак, Джереми бормочет сквозь зубы:
– А потом меня найдут ночью мертвым в лодке…
Устав от его язвительности, я выпаливаю:
– Не забывайте, что это очень несложно устроить.
Мой поверенный не реагирует на угрозу. Он молчит. Я тоже молчу. Мы достаточно давно знакомы, и я знаю, что обычно следует за размолвкой. Тинделл просто переменит тему, сделает вид, что ничего не случилось. Через несколько секунд к нему возвращается его обычная мертвенная бледность. Он поднимает глаза и одаривает меня фальшивой улыбкой: