Всякий раз, когда на Хренова давили, чтобы он шёл на пенсию, Юра медленно, как он всегда говорит, замечал: “Брошу это дело, ну его к черту, журнал, уйду”. Лукавил, конечно, Юрий Алексеевич. Не очень хотелось ему расставаться с властью. Да и я помогал ему в этом, искренне заявляя: “Нет, Юра, это не твоё личное дело бросить сегодня журнал. Мы все его создавали таким, какой он сейчас. И ты, и Руслан, и Черняк, и Ефимов, и я, и другие — всё наше журналистское ядро. И потому нельзя просто так бросить наше большое общее дело”.
Но было уже видно, что журнал раздражает своей позицией, своей политикой, своим показом действительности России не только исполнительную власть: правительство, администрацию президента, но и руководство Совета Федерации и Госдумы. А ведь что такое парламент? Это же структура, которая должна отстаивать интересы народа. А о чем писал журнал? О том, как попираются интересы народа, как разворовывается народное добро, как не наказываются те, кто ворует, что подаёт пример другим тоже воровать.
По уровню коррупции Россия недавно опустилась на 40-е место. То есть мы где-то между Нигерией и ей подобными государствами. Казалось бы, парламент должен поддерживать издание, которое, конечно, не только рассказывает об этих безобразиях, но пишет и о деятельности Федерального Собрания, о том, какие законы принимаются и какие обсуждаются, причём рассказывает интересно. Нас читали по всей стране. Ведь только же представить можно, что наше Федеральное Собрание с уровнем популярности, как говорили, ниже плинтуса, имело издание, которое расходилось по всей России.
Но руководству Парламента и, прежде всего, — Совета Федерации нужна была тишина и гладь. Потому что в палате тоже были очень и очень факты неприятные.
Сенаторий
Освещать работу Совета Федерации я начал с первого дня формирования этой верхней палаты. Встречался с десятками людей, которые сначала скромно называли себя, как и положено по Конституции, членами Совета Федерации, а потом всё чаще и чаще стали именоваться на иностранный манер сенаторами.
Разные они были — эти так называемые сенаторы. В первом созыве — шумные, критически настроенные по отношению к поступающим из Госдумы законам. Ведь роли двух палат разные. Госдума закон принимает и направляет его в Совет Федерации на одобрение. А поскольку правовое поле новой России только “засевалось”, поскольку в Государственную Думу пришли не только сами бизнесмены, заинтересованные в том или ином законе, но и лоббисты капитала, в том числе грязного, нередко законы принимались с явной целью разрешить какому-нибудь крупному бизнесмену получить ещё больше прибыльных льгот. После свершения этой акции в закон вносилась поправка, отменяющая льготу.
В Совете Федерации не все были сторонниками таких “карманных” законов. Недавно я пролистал список первых членов Верхней палаты. Бог ты мой, набралось не больше десятка из 168 человек, с которыми я тогда не встречался, не задавал вопросов, не делал интервью. Некоторые запомнились особо твёрдой позицией против правовых актов, полезных узкому кругу нужных людей.
Выделялся бывший военный лётчик, подполковник Пётр Станиславович Волостригов, представлявший в Совете Федерации Ханты-Мансийский автономный округ. Он, как и некоторые другие, считал недопустимым одобрять законы-однодневки. Разумеется, такие члены Совета Федерации были не нужны власти, опирающейся на капитал. Ей требовалась “утвердительная палата” из удобных соглашателей.
Правда, сделать её таковой удавалось не сразу. Как я говорил, самым боевым, принципиальным был Совет Федерации под руководством Егора Семёновича Строева; он состоял из губернаторов и руководителей Законодательных Собраний регионов. Там уже было больше соглашателей, чем в первом созыве.
Но всё же “первую скрипку” играли те, кто твёрдо отстаивал интересы регионов. Москва всё решительнее захватывала экономическую и политическую власть себе, оставляя в федеративном государстве субъектам Федерации роль просителей и угодников. Поэтому придумали новую трансформацию палаты.
Теперь сюда пришли представители региональной власти. Но к тому времени и сама власть там, и тем более её посланцы в Верхнюю палату становились всё меньше зависимыми от воли народа. В отличие от воли Кремля и правительства.
Не могу сказать о подавляющем большинстве таких сенаторов в палате. Оставались те, кто понимал свою высокую роль в создании правового государства. Одним из них был Анатолий Григорьевич Лысков — председатель комитета Совета Федерации по правовым и судебным вопросам. Человек с мужественной биографией.