Почти одновременно с железнодорожниками в селе появилась семья Латышевых — Игорь Иванович и Наталья Валерьевна. Оба имели востребованные в советское время профессии. Игорь — физик-ядерщик, Наталья — инженер-программист. Но в начале 90-х всё развалилось. Жить стало не на что, а в семье ещё двухлетняя дочь. Игорь, по примеру других жертв развала, создал торговую фирму и начал возить продукты, соки, водку. Наталья, как оказалось, способный дизайнер, стала работать с сирийской компанией и создавать рисунки для гобеленовых тканей.
В Слотине они оказались случайно и сразу влюбились в эти места. Купили землю, где не было никаких строений. В 1996 году построили свой дом. Недавно расширили его: выросла семья. Сын Даниил уже студент, дочь Олеся вышла замуж за немца из ФРГ и не поймёшь, где они больше живут: в Германии или в России. Год назад Латышевы стали дедом и бабушкой. Внучку крестили в нашей церкви. Кстати, и зять Доминик тоже крещён у нас: стал православным.
Недавно я спросил Наталью, что для тебя Слотино? Она сказала, не задумываясь: “Как ответить на вопрос, что для меня мать? Я люблю Слотино, я здесь дома, я не хочу отсюда уезжать”.
На самой вершине “горба”, или, если хотите, холма, выросшего у дальнего края обширной котловины, в лучшем месте села, метрах в ста от церкви стоял дом Ивана Никитича Малышева. Дом из старых, звенящих от возраста сосен, срубленных в окрестных дремучих лесах, как положено, зимой, когда прекращается сокодвижение. Тёплому, хорошо проконопаченному дому, чему я всегда завидовал, сейчас больше ста лет. А завидовал потому, что, наняв местного жителя конопатить мой дом, получил только переживания. Поработав немного, он запил и бросил дело. Поэтому я, по-горьковски, выпивающих уважаю, но алкоголиков ненавижу. Их надо отправлять на принудительное лечение. Малышевский же дом, сразу видно, делали настоящие мастера. И вот эту историческую реликвию в 2000 году купил бывший инженер-геодезист 35-летний Сергей Николаевич Чистяков. В советском прошлом он изъездил с экспедициями Союз, потом Россию, её Крайний Север. Работал в Норильске, Уренгое, прошёл Ямальскую тундру. Когда новой власти стали не нужны ни геологи, ни геодезисты, Сергей Николаевич ушёл в бизнес. На паях купил помещение, открыл там магазин. Потом стал помещение сдавать в аренду. Этим и живёт.
А купив малышевский дом, не стал его ни ломать, ни перестраивать. На задах большого участка — у Ивана Никитича было 30 соток земли — построил новый дом. Старый обустраивал не спеша, основное время отдавал земле.
Я много лет, думая о доме в деревне с землёй, невольно наблюдал за жизнью дачников с разрешёнными шестью сотками. Слышал нередкие жалобы, злые слова о том, как приходится там “вкалывать и горбатиться”. Но стоило мне сказать: тогда, мол, брось эту землю, если на ней так тяжело, как в ответ получал поток гневной отповеди. Мне говорили, что я не способен увидеть счастья, как растёт огурец, не умею радоваться выращенной твоими руками яблоньке, а цветы, цветы! Вот где красота! И вообще, если бы имел землю, то знал бы, как она облагораживает.
Теперь я знаю, как облагораживает земля, как она расширяет кругозор человека. Ни одна женщина-горожанка из получивших землю в Слотине никогда раньше землёй не занималась. А сейчас попробуйте хоть часть участка у неё отобрать! Глаза, наверное, не выцарапает, но плохих слов наговорит. И не отдаст. Можно ли было предположить, что Ольга Владимировна Губенко — дочь Володи Надеина, врач-кардиолог — станет садоводом-селекционером, а входившие в её кабинет в клинике пациенты первые взгляды бросали на прекрасные, выращенные ею цветы и лишь потом на симпатичного доктора. Сейчас Ольга Владимировна ушла на пенсию и поселилась в Слотине.
А цветы — это страсть, пожалуй, всех слотинских горожанок. Однако, как говорится, и среди исключений есть исключения. Надо увидеть, как пестует свои цветы Наталья Латышева, чтобы задуматься, что ближе её страстной душе: огородное изобилье или клумбовый разноцвет.
Про свою Людмилу мне даже говорить неловко. Я в саду-огороде — гость, она — душевная хозяйка. Иногда слышу, с кем-то негромко говорит. Затем вдруг начинает шептать. Было время — настораживался. Потом увидел и услышал: говорит с огурцами-помидорами, шепчет цветам. И сама расцветает рядом с ними.
А ведь до Слотина на земле почти не работала. У родителей была дачка на шести сотках, куда приезжала отдыхать. Родители у Людмилы — уникальные люди. Отец Николай Алексеевич воевал на Дальнем Востоке с японцами. Был авиационным техником. Вернувшись в Москву, поступил работать в Центральный институт авиационного моторостроения имени Баранова. Там же, когда женился, стала работать и жена — Галина Давыдовна. Человек немногословный, требовательный, Николай Алексеевич вскоре стал бригадиром и проработал в этой должности не один десяток лет. За труд был награждён орденом Ленина. Кстати, и сын их, брат Людмилы — Сергей — тоже пошёл работать в ЦИАМ. А Людмила Николаевна с первых же приездов в Слотино полюбила здешнюю красоту и стала всё более увлечённо работать с землёй. Сейчас очень скучает, когда несколько дней не видит дома и ухоженного участка.