И сегодня не все верят в реальность этой драмы. В прекрасном фильме Леонида Гайдая “Иван Васильевич меняет профессию” есть примечательный эпизод, Иван Грозный, перенесённый машиной времени в наши дни, ходит по комнате изобретателя этой машины Тимофеева, осматривает её. На одной голой стене висит репродукция картины Репина. Взгляд царя даже на секунду не задерживается на ней. С большим интересом Иван Васильевич разглядывает другие предметы. А эта картинка не заслуживает и мимолётного внимания. Тем самым режиссёр показывает, что изображённое на ней не имеет к Грозному никакого отношения.
Надо сказать, что эту картину немало общественных деятелей России считают русофобской, оскорбляющей ложью сюжета одного из выдающихся правителей государства. Недавно к министру культуры и руководительнице Третьяковской галереи обратился Русский культурно-просветительный фонд имени Василия Великого с письменной просьбой убрать картину из экспозиции как выдуманную. Ещё в 1903 году видный российский историк, академик Николай Петрович Лихачёв (не путать с советским академиком Дмитрием Сергеевичем Лихачёвым) опубликовал исследование о приезде в Москву Антонио Поссевино. В нём он подтвердил отсутствие каких-либо достоверных источников о смерти царевича от ранения головы. Такой же точки зрения в 1922 году в книге “Иван Грозный” придерживался академик, доктор исторических наук Роберт Юрьевич Виппер, получивший ещё в царское время за свою исследовательскую деятельность дворянство.
На такой же позиции стоят учёные конца ХХ века и наши современники. Их много, поэтому перечислять не буду. Скажу только о самом Репине. Он рассматривал свою картину как удар по самодержавию и НИКОГДА НЕ НАСТАИВАЛ НА ЕЁ ИСТОРИЧЕСКОЙ ДОСТОВЕРНОСТИ. Так что место ей, считали авторы обращения, было в запасниках. Однако русской общественности отказали. Остаётся надежда, что под этой картиной появится адресованная зрителям подпись: “Изображённое здесь — неправда”.
“Историю” Карамзина отвергали и отвергают не только за сознательное искажение личности Ивана Грозного. Многие критикуют его за отступление от исторической непредвзятости в сторону литературной расцветки. Он не историк. Он тенденциозный писатель. Так считали разные специалисты. Литературовед Векслер Иван Иванович отметил, что “История” Карамзина более тяготеет к художественной интерпретации, чем к точному историческому анализу. В этом нетрудно убедиться, читая страницы о том же Грозном. Например, описание расправы с двоюродным братом, князем Владимиром Старицким в селе Слотино, при всём трагизме происходящего, напоминает отрывок из литературного произведения в любимом Карамзиным сентиментальном жанре.
Конечно, это печальная страница в истории села Слотино и мрачная — в биографии Ивана Васильевича. Но как оказалось, наказание Старицкого имело очень серьёзные причины. В прекрасно аргументированной книге Вячеслава Манягина “Грозный. Апология русского царя”, созданной исключительно на документах (вот что надо читать про Ивана IV, а не Карамзина!), подробно рассказывается о подлом поведении братца, возглавившего заговор против царя, чтобы самому занять престол.
С подобными претендентами не церемонились нигде, ни раньше, ни позже. Елизавета Первая отрубила голову шотландской королеве Марии Стюарт за смутные намерения попасть на английский трон.
К сожалению, созданный Карамзиным сознательно искажённый облик первого русского царя подтолкнул Александра II вычеркнуть Ивана Грозного из скульптурных изображений на памятнике “Тысячелетие России”.
И, наконец, ещё одно свидетельство, вызывающее сомнение. Известный скульптор — антрополог Михаил Михайлович Герасимов, вылепивший по черепам портретные бюсты многих давно умерших людей, подлинных изображений которых не существует, сделал и портрет Ивана Грозного. Академик Юрий Александрович Галушкин высказывает сомнения в точности изображения портрета царя Ивана. По его словам, лицо на портрете не соответствует антропологическим данным экспертизы, которую сделал сам же Герасимов. Портрет был выполнен по слепку с черепа, выдержанного в растворе, который размягчил кости и деформировал пропорции. Поэтому, как отмечает Галушкин, ничего исторического в скульптуре нет. Кроме того, считает он, такой образ Грозного мог быть представлен по заказу, правда, заказчиков не называет.