А в противовес ему набирал силу разбойный Ельцин. Народные депутаты России поддерживали его, несли его, как знамя, и Ельцин всё больше и больше, я бы даже сказал, зверел от ощущения власти. Причём, когда прибалтийские республики стали заявлять о своём выходе из Союза, Ельцин даже поехал в Эстонию, чтобы поддержать и приветствовать этот процесс. То есть разрушение началось в том числе и при поддержке этого нового лидера России.
Некоторые люди, обеспокоенные тем, что вот-вот сейчас произойдёт развал, организовали так называемый ГКЧП. Я в этот день был в Кишинёве. Когда увидел по телевизору группу этих людей, выступавших с заявлениями, и видел, что у Янаева трясутся руки, я сказал своим родственникам тогдашним: “Всё, ребята, эта публика — шаромыги, слабые, безвольные, слюнявые, такие же, как Горбачёв”. Так оно и получилось.Участников ГКЧП арестовали, что только усилило позиции разрушителей Союза. В итоге собралась тройка негодяев (я их иначе не могу назвать) — Ельцин, Кравчук от Украины и Шушкевич от Белоруссии — и подписали соглашение о роспуске Советского Союза. Строго говоря, они — государственные преступники, ибо за несколько месяцев до их сходки состоялся референдум, на котором почти 77 процентов советских граждан высказались за сохранение обновлённого СССР. В том числе, в РСФСР — более 71 процента, на Украине — свыше 70 процентов, в Белоруссии — почти 83 процента. А в Закавказье и в среднеазиатских республиках — почти 90 процентов выступали за сохранение Советского Союза. По Конституции же высшей властью в стране являлся народ. Беловежская банда украла государственную власть у её владельца. Их надо было судить, а может, там же, в пуще, расстрелять.
К этой же категории я отношу и Горбачёва. Если бы он был лидером государства, помнящим о благе народа, думающим о будущем, он, на основании существующего закона о чрезвычайном положении арестовал бы эту троицу. Но этого он не сделал, как и многого другого. И Советский Союз распался.
Причём некоторые республики, например, Казахстан категорически не хотели уходить из Союза. Их просто выталкивали. Россия отталкивала их от себя. Но не Россия, а кодла политическая во главе с Ельциным отталкивала от нашего государства российского.
И наступили жуткие времена. Обесценивались жизни, нищало население. Я видел, как люди роются в мусорных баках, потому что есть было нечего. Началась на окраинах всякая межнациональная возня, даже кровавые разборки. Например, в Молдавии отделилось Приднестровье — более промышленное. Так вот, сейчас об этом молчат, не напоминают, как-то неудобно, не толерантно напоминать. А что творили эти нацисты, когда врывались в посёлки и городки Приднестровья: взрывали людей, вспарывали животы беременным женщинам, расстреливали и убивали.
И только приход российских войск, кстати говоря, под командованием тогда популярного, я бы сказал, правильно думающего генерала Лебедя остановил эту вакханалию. И постепенно конфликт затихал. Теперь никто об этом не вспоминает. А зря! Есть хорошая русская поговорка: кто прошлое помянет — тому глаз вон. А кто забудет — тому оба.
Дорога к октябрю 93-го
А в России, между тем, назревала своя буря. СССР, к радости Запада, был разрушен, в чём принимали активное участие и некоторые мои друзья. Володя Надеин несколько раз говорил мне: социализм и его главный носитель Советский Союз — это аппендикс исторического развития. Надо сделать операцию, и начнётся здоровая жизнь.
Операцию произвели, но лучше что-то не становилось. Недолго работали в согласии Верховный Совет и Ельцин. “Известия” вместе с другими рупорами развала и уничтожения страны теперь принялись клеймить и топтать Верховный Совет России. Дискредитировали председателя Верховного Совета Р. Хасбулатова, других руководителей, говорили, что это никчёмная структура, а всё должен решать президент Ельцин.
Надеин в одной публикации прозрачно намекнул, что Хасбулатов — наркоман. Я его спросил: “А у тебя есть доказательства этого?” — “Какие доказательства? — ответил он. — Люди об этом говорят”. Тогда я ему сказал: “На месте Хасбулатова я бы сейчас поднял все судебные органы и разорил бы дотла газету “Известия”. Так, чтобы она вынуждена была продать здание своё, а люди ушли бы на улицу. Вот как надо отвечать за свои слова”.
С Володей Надеиным мы очень тепло относились друг к другу. Я — особенно. Мне нравились его талантливые фельетоны, его остроумие, забота о товарищах из охотничье-рыболовной компании. Немало помогал он и мне. Пытался сделать публикацию в «Известиях» о моей борьбе против Ярославского обкома партии после фельетона “Дача в кармане”, о чём я рассказывал ранее. Приезжал в Казахстан, когда после статьи “Паутина” меня попробовали “пришить” к браконьерству, которого не было. Став собкором “Известий” в США, Надеин организовал мою поездку к нему. Там у нас возникло первое политическое разногласие, правда, абсолютно мирное и добродушное. Видя краешек американской жизни, я сказал Володе, во время очередного спора о советских проблемах, что, напряжение может возникнуть и в этой стране. Причём, по линии: чёрные против белых. Надеин наотрез отверг моё предположение.