Перед Домом Советов поставили небольшую часовенку. Народ приходил на службы. Люди собирались там. И вот началась атака. По людям стали стрелять впрямую. Защитники парламента попытались прорваться в Останкино, чтобы захватить телевидение и рассказать стране, что происходит. Причём посредником между Ельциным и парламентом выступила Русская Православная Церковь. Потребовали немедленно разблокировать Дом Советов, я сейчас вспоминаю, по-моему, где-то десятка полтора мощных регионов. Но Ельцин, не дождавшись начала переговоров с Церковью, объявил о начале штурма. Люди, которые под руководством Анпилова и Макашова пытались захватить Останкино, действовали, может быть, несколько опрометчиво, и когда бывший в их распоряжении “КамАЗ” выбил стеклянные двери Телецентра, со второго этажа их стали расстреливать фээсбешники из автоматов. Началась невероятная бойня.
А так называемый Белый дом сторонники Ельцина решили обстрелять из танков. И вот в центре европейской столицы вышли на набережную танки и начали стрелять по зданию Верховного Совета. А там были люди безоружные в основном. Те, кто был вооружён, они стояли внизу и пытались отстреливаться от наступающих омоновцев и армии. На этажах были беззащитные, безоружные женщины, служащие, депутаты. Два дня продолжалась эта бойня. Сколько погибло людей, власть ельцинская и нынешняя власть, поскольку Ельцин поставил Путина, не говорит. Наверное, убраны многие документы, исчезли свидетельства. Один из свидетелей говорил, что он видел, как снайперы и люди в гражданской одежде с винтовками М16 уходили к посольству сШа и скрылись там.
Я долгое время не мог спокойно ходить мимо стадиона, который рядом с Домом советов. Там все заборные столбы были обклеены портретами погибших при защите Дома советов, при защите демократии. Молодые лица, ребята, девчонки, мужчины средних лет, мальчишки — это все, кого убила ельцинская звериная власть.
Я глубоко убеждён: сколько бы ни скрывали это, сколько бы лет ни затаптывали эти события, всё равно придёт время, когда им народ, страна и новая власть дадут соответствующую оценку. Я и тогда говорил, и потом, и сейчас говорю, что Ельцин — государственный преступник, он заслуживает повешения не как Саддам Хусейн, который несколько сотен курдов убил, а как убийца того, во что люди верили, за что голосовали — за демократию. Разрушив Советский Союз, Ельцин сладострастно докладывал об этом Конгрессу США. Вот дословно его речь:
Уважаемый господин спикер Палаты представителей!
Уважаемый президент Сената!
Уважаемые члены Конгресса, дамы и господа!
Я имею высокую честь выступить здесь, в Конгрессе Великой свободной страны! Коммунистический идол, который сеял повсюду на земле социальную рознь, вражду и беспримерную жестокость, который наводил страх на человеческое сообщество, рухнул. Рухнул навсегда! Я здесь для того, чтобы заверить вас: на нашей земле мы не дадим ему воскреснуть!
Открываются архивы КГБ и бывшего ЦК КПСС. Более того, мы приглашаем Соединённые Штаты и другие государства к сотрудничеству в расследовании этих тёмных страниц бывшей Империи.
Издан законодательный документ, в соответствии с которым иностранные граждане, приватизирующие тот или иной объект и сооружение в нашей стране, получают в собственность также и участок земли, на котором он расположен. Мы приглашаем американский частный капитал на уникальный и малоосвоенный российский рынок и говорим: не опоздайте!
Сегодня свобода Америки защищается в России! Если реформы провалятся, придётся заплатить многие сотни миллиардов долларов, чтобы хоть как-то компенсировать эту потерю.
Хотел бы закончить своё выступление словами из песни американского композитора российского происхождения Ирвина Берлина: “Господи, благослови Америку!”
Слушая это выступление, я думал: “Господи! Что же мы за народ, что взгромоздили такое чудовище распоряжаться нашей страной, топтать нашу жизнь и наши души”. Впрочем, чему удивляться, если души даже поводырей оказались продажны.
Разговаривая с Юрием Васильевичем Феофановым, своим бывшим начальником и впоследствии своим коллегой по журналу “Российская Федерация сегодня”, я его спрашиваю: “Как же это понимать, ведь вы всё время писали, внушая народу, массам, что закон есть закон, плохой ли он, хороший, но его надо исполнять. И только когда закон изменят, тогда можно старый отменять”. Он говорил: “Ну, ты понимаешь, бывают обстоятельства, когда нужно вот так действовать.” Рассуждения, прямо скажем, были проститутские.