—Товарищ Барский? —вдруг услышал он за спиной посторонний мужской голос, обернулся и похолодел.
Артист еще не ушел далеко. Он стоял возле угла дома, небрежно сунув руки в карманы, с любопытством разглядывая подходящего к нему милицейского офицера.
Стеблицкий вздрогнул, втянул голову в плечи и медленно-медленно пошел прочь. “Бродяга” в его голове взвизгнул пронзительным буратиньим голосом. Дойдя до мусорных ящиков, Олег Петрович не выдержал и оглянулся. Барский беседовал с офицером.
“Все пропало! —в отчаяньи подумал Стеблицкий. —Я так и знал. Закономерный финал. Сейчас этого подонка арестуют, и он все расскажет. Но каков негодяй —он отлично знает, что я не способен уничтожить человека! Он это знает и потому спокоен. Но что же делать?!”
Сам того не осознавая, Олег Петрович присел на корточки и спрятался за мусорными баками.
“Что же делать?! Что?! Нет, я не способен убить! Но... но я могу, скажем, отправить его куда-нибудь... Куда Макар телят не гонял! —Олег Петрович нервно усмехнулся. -Именно! именно — телят не гонял! Это очень точное слово!”
Он сосредоточился и, быстро пробормотав заклинание, выглянул в щель между баками.
Барский исчез. Милиционер ошарашенно повертел головой, протер глаза, а потом еще раз —пристально и неторопливо —осмотрелся. Олег Петрович дернулся и с бьющимся сердцем скрылся за мусоркой. Привалившись спиной к железному баку, он сел на бетонный фундамент и, закрыв глаза, медленно сосчитал до ста, чтобы успокоиться.
—Мужчина! Вам плохо? —услышал он на цифре сто неприятный женский голос и едва не умер от ужаса. Но глаза все-таки открыл. Очень толстая дама в шубе подозрительно и строго смотрела на него. И две старухи у дверей соседнего дома, привлеченные громким голосом дамы, тоже смотрели на него. И мужчина в очках, ведший мимо на поводке шотландскую овчарку, тоже все оглядывался на него.
Казалось, уже весь двор смотрит на него, и Олег Петрович ощутил сильнейшее желание отправить весь этот двор туда, куда Макар телят не гонял, но сдержался. Вместо этого он поспешно встал и, пряча глаза, пошел со двора домой. Пошел пешком, чтобы хорошенько все по дороге обдумать.
Пока он шел, снег прекратился, посветлело, и на западе сквозь облака продернулось багровое мутное солнце. Ничего путного в голову не приходило. Как ни переворачивал он в воображении ситуацию, а все выходило нехорошо. Может быть, сказывалось сотрясение. Олег Петрович решил, что вначале хорошенько отдохнет, выспится, а уж на свежую голову, наверное, всем как следует распорядится. Он не знал, какое новое испытание ожидало его.
Вначале случилось что-то вроде знамения. Олег Петрович подходил к своему району. Вокруг было белым-бело. Закатное солнце съехало уже до земли и било прямо в глаза плотным багровым огнем. Мир на какие-то мгновения сделался волшебным и будто чужим. И внезапно Олег Петрович увидел, а правильнее сказать, узрел кошмар. Он даже замер на секунду и прекратил дышать носом. А на морозе он всегда старался дышать носом.
Впереди, объятые алым свечением, неспешно и равномерно, куцыми нечеловечьими шагами двигались карлики. Все было как всегда —автобусная остановка, водоразборная колонка на углу в наростах льда, заурядные панельные дома, разбросанные по пустырю прихотью заурядного архитектора, кусты, окаменевшие от мороза, люди в толстых шубах —и только адский свет и неведомо откуда взявшиеся карлики. Их было пятеро —ростом чуть более собаки, но с огромными и абсолютно круглыми головами. Плечи и коленные суставы их были неестественно раздуты —точь-в-точь металлические шарниры —и двигались с натугой, словно в сочленениях застывала смазка. Но двигались эти чудовища упорно и неуклонно — в сторону охваченного закатом микрорайона.
И Олег Петрович испугался, что не успел, что сбылось пророчество беспутного барского -и чьи-то посланцы явились в мир, чтобы судить и карать. Карлики провинциального Апокалипсиса. Горе тем, кто возомнил и посягнул — их призрачная власть кончилась — амба. По грехам каждому... как там?.. и аз воздам?
В глазах Стеблицкого стало красно, и пиджак на плечах вспыхнул и облепил тело невыносимой жгучей болью, опалил как напалм — Олег Петрович едва удержался от крика.
А потом солнце еще чуть-чуть опустилось, пригасло, пейзаж побледнел, исчез огненный ореол вокруг карликов, и Олег Петрович вдруг увидел, что это всего-навсего утомленные тренировкой пацаны плетутся домой, гордо влача на себе хоккейную амуницию, которая им велика, потому что, ясное дело, не напасешься ледовых доспехов на каждую соплю.