Хуже всего, что Хозяин оказался прав, Тире пришлось скрепя сердце признать это.
— Я уже думал об этом, — сказал он нетвердым голосом, — и как раз сегодня…
— Думал! — вспыхнул Казмар. — Все цилиндры в шорную, сию же минуту! Где у вас запасные?
Тяжело дыша от сдерживаемого гнева, Казмар отвинчивал цилиндры. Горынек молча стал рядом и помогал ему. «А потом потребуют от нас работу в срок, потом нагоняй темпы!» — с отчаянием думал Тира.
— А вы, Урбан, — окликнул Ондржея Хозяин, и юноша удивился, что Казмар запомнил его фамилию, — бегите с ними в шорную, пускай там разгладят, да как следует!
В шорной, отделенной от цеха перегородкой, было прохладно и тихо, как в маленькой кустарной мастерской. Пахло свежей кожей и хромовым лаком. Здесь в запертом шкафике Горынек держал свои масленки и склянки. Здесь же он варил всякие мази для приводных ремней. Кстати говоря, приводных ремней на фабрике Казмара становилось все меньше и меньше, поэтому шорная была невелика, Горынек шутливо называл ее «аптечкой». Казмар из цеха направился туда и спросил шорника, который уже был занят цилиндрами:
— Какого качества телячья кожа, которую вы получили из Гренобля? К вашему сведению, мне она не нравится.
— Да она и не телячья, — отозвался шорник, неопределенно улыбнувшись, словно желая сказать: очень жаль, но я здесь ни при чем. — Они прислали баранью, — продолжал он. — Я уже докладывал об этом господину управляющему.
Хозяин оживился и вытащил блокнот.
— А на что у нас своя ферма в Широком? Давно надо было подумать об этом. Разве мы сами не можем обеспечить себя телячьей кожей?
И он записал в свой знаменитый блокнот заказ для фермы на столько-то телячьих кож и название сыромятни, которую порекомендовал шорник.
Подмастерье Урбан не спускал глаз с Казмара, и Хозяин заметил это.
— Когда со временем у вас, Урбан, будет своя прядильня, — сказал он веселым тоном, остро глядя на юношу щелками глаз, — помните, что за цилиндрами надо тщательно следить. Это окупится с лихвой.
И верно: когда кожу разгладили, работа пошла как по маслу. Ткачи были довольны, а этим все сказано!
— А подал он тебе руку при уходе? — бесцеремонно спросил Ондржея Францек Антенна, когда зашел разговор о визите Казмара.
— Подал, — пробурчал Ондржей, глядя в сторону. Он почувствовал в этом насмешку и с запозданием сообразил, что лучше было бы промолчать.
— Наверное, эти рукопожатия стоят ему больших денег за год, а? — серьезным тоном съязвил Францек и по-актерски поднял брови. — А не посоветовал он тебе, когда станешь миллионером, всегда поступать, как он?
Ондржей отвернулся и не ответил.
WEEK-END[33]
Опустив загнутые ресницы, Ружена внимательно подпиливала ногти мужской руки. Клиент, развалившись в алюминиевом кресле, держал в свободной руке газету и читал ее с непроницаемым видом. Маникюрша наклоняла голову, и ожерелье, холодившее кожу, скользило по ее крепкой шее, опускаясь до выреза белоснежного халата, где чуть виднеется первая тайна девичьего тела. Ружена осторожно обмакивала костяную палочку в различные кремы (которые маникюрша покупает за свой счет), и от этих легких, частых движений на ее округлой руке звякал браслет из двенадцати разноцветных камешков в металлической оправе.
Длинная и самоуверенная рука читающего клиента излучала сухое тепло, пальцы, один за другим, машинально поддавались маникюрше. Рука была тонкая и загорелая, с большими суставами, как подобает мужчине, и, сказать по правде, Ружене было с ней немного работы. Овальные ногти, твердые и крепкие, с лунками у корней, не были покрыты лаком. Этот клиент, видимо, следит за собой, но он не женствен, в нем чувствуется порода, сразу видно человека высшего круга. Ружена полагалась на свою наблюдательность. Как бы ни были щедры на чаевые лавочники и мясоторговцы, стоило Ружене взглянуть на руку клиента, и она без труда могла определить, что он собой представляет. Полгода такой торгаш грызет ногти, а когда выберется в Прагу покутить — тряхнет мошной и наведет блеск на ногтях. Умрешь со смеху! Сделайте-ка маникюр на такой руке! Толстые красные приказчичьи лапы, а на них розовый японский лак. К этим лапам он идет как корове седло. Разумеется, и с такими клиентами Ружена разговаривала высоким и немного ненатуральным голосом, как со всеми другими. Но не подумайте, что она хоть раз приняла от кого-нибудь из этих старикашек приглашение поужинать. Плохо знали бы вы Ружену, если бы решили так. Этакому провинциальному папаше — на пухлом пальце у него еще и сейчас виден след обручального кольца, спрятанного в карман просторного дорогого костюма, — жена не велела долго оставаться в Праге, вот он и хочет за сутки покорить всю столицу. Нет, Ружена, во-первых, не так глупа, а во-вторых, она порядочная девушка. Да и вообще она романтическая натура, и краснорожие мясоторговцы, ухаживающие слишком напористо, совершенно ее не привлекают.