— Никогда не думал, что мы когда-нибудь будем ехать вот так, вместе, — чуть хрипло говорит Ондржей. — Я вам скажу что-то, над чем вы рассмеетесь: знаете, мальчиком я был очень влюблен в вас! Давно, еще во времена фордика… Но править им вы все-таки не умели, это уж как хотите!
— Не умела, — соглашается голос напротив. — Знаю, что не умела. Но вы, дети, всегда были очень строги ко мне, — весело добавляет Нелла.
По коридору прошел безмолвный кондуктор, повернул выключатель — сонные люди зашевелились. Ондржей поглядел на Неллу Гамзову. В желтом электрическом свете это была уже старая женщина.
— Добрый вечер! — сказала она и кивнула ему, словно подтверждая, что ему уже не будет беспокойно в ее присутствии. Нелла Гамзова улыбнулась Ондржею, как милый и близкий человек, с неописуемой, чуть лукавой приветливостью пожилых людей. И Ондржея вдруг охватила острая жалость к ней, такая же, как в тот момент, когда она подала ему фотографию. Он уже знал, что никогда больше ее образ не будет тревожить его.
«Мы доедем, мы доедем, мы доедем», — твердил, обещая, поезд и рвался вперед, напевая извечную песню всех дорог. Сбылось ли это обещание, или и этот поезд принес разочарование Ондржею, как и тот, что привез его в Улы, об этом мы расскажем в другой книге. Здесь кончается повесть о юности Ондржея Урбана.
Примечания
Роман «Люди на перепутье» («Lidé na křižovatce») вышел в 1937 году в издательстве «Книговна лидовых новин» и в ближайшие два года выдержал десять изданий. Одиннадцатое издание появилось сразу же после освобождения страны в 1945 году. С тех пор до настоящего времени роман неоднократно переиздается.
Буржуазная критика и литераторы либерального толка, единодушно признав выдающееся мастерство Пуймановой в изображении психологии героев, быта и общественной атмосферы, немало иронизовали по поводу стремления писательницы изображать фабричную жизнь, рабочие митинги и демонстрации. Так, рецензенты журналов «Критицки месечник»[57] и «Розгледы»[58] сочли излишними сцены рабочей забастовки, митинга в Драхове, первомайского празднества в Улах и вообще всей улецкой линии в романе. Оба критика подвергли сомнению и правдивость образа Ондржея. Обозреватель журнала «Критицки месечник» утверждал, что роман портит излишняя публицистичность и символика, прежде всего образ «Яфеты», а рецензент «Розгледов» еще более прямо сформулировал причину своего неудовольствия: он увидел в книге Пуймановой влияние советских производственных романов.
Коммунистическая критика сразу же высоко оценила роман Пуймановой и верно поняла его большое значение для развития чешской прогрессивной литературы. Поэт С.-К. Нейман в своей статье в «Творбе»[59] под знаменательным заголовком «Самый важный роман» характеризует «Людей на перепутье» как явление социалистического реализма.
Другая статья, в которой содержалась полная и глубокая оценка «Людей на перепутье», принадлежала перу критика-коммуниста Бедржиха Вацлавека.[60] Вацлавек видит в романе синтез предыдущего творчества писательницы — «поэтичности первой книги «Под крылышком» и иронии рассказов «Из городского сада». Эпическая широта и художественная законченность, — утверждал он, — даются Пуймановой благодаря ясному мировоззрению».
1
M. Pujmanová. Božena Benešová. Praha, 1935, s. 18.
(обратно)2
M. Pujmanová. Povídky z městského sadu a jiné prozy. Praha, 1956, s. 62.
(обратно)3
M. Pujmanová. Vyznání a úvahy. Praha, 1959, s. 16.
(обратно)4
«Rudé právo», 6.XI.1937.
(обратно)5
Дневники М. Пуймановой (Из публикации М. Благинки. — «Host do domu», 1960, № 3).
(обратно)6
M. Pujmanová. Spisovatel a doba. Studentský časopis, 1938, XVII.
(обратно)7
M. Pujmanová. Spisovatel a doba. Studentský časopis, 1938, XVII.
(обратно)8
«Иностранная литература», 1970, № 11.
(обратно)9
M. Pujmanová. Vyznání a úvahy, s. 101.
(обратно)10
Письмо в Союз советских писателей от 3. III. 1953. Цит. по кн.: Т. Мотылева. О мировом значении Л. Н. Толстого. М., 1957, с. 695.
(обратно)11
M. Pujmanová. Spisovatel a doba. Studentský časopis, 1938, XVII.
(обратно)12
«Život», 1958, № 10.
(обратно)13
Легионер… — Легионерами именовались солдаты и офицеры соединений — легионов, созданных в первую мировую войну из военнопленных чехов и словаков с целью борьбы на стороне Антанты.
(обратно)