Олег Будницкий
Люди на войне
Введение
Двадцать второе июня 1949 года Ольга Берггольц провела в селе Старое Рахино на Новгородчине, в котором из 450 мужчин домой вернулись только 50. В этот день она записала: «Читают больше о войне, хотя сами ее только что пережили. Но все кажется, что это — не она, а была какая-то другая, красивая и героическая».
Тексты, вошедшие в эту книгу, — о той войне, что была на самом деле, а не в романах, кино или на экране телевизора. Автор этих строк, будучи профессиональным историком, понимает недостижимость идеала, сформулированного Леопольдом фон Ранке почти 200 лет назад: «Показать, как действительно происходили события, не делаясь судьей прошлого и не поучая современников», однако полагает, что к этому следует стремиться.
Вряд ли кто-нибудь оспорит тот факт, что история войны (а когда речь идет просто о войне, в нашей стране все понимают, какая именно война имеется в виду) вызывает в обществе наибольший интерес — по сравнению с любым другим событием мировой истории. Согласно данным социологов, в начале XXI века 78 % опрошенных россиян назвали победу в Великой Отечественной войне важнейшим событием, которое определило судьбу страны в ХХ веке; 87 % заявили, что гордятся победой (почти по Льву Лосеву: «Хорошего — только война»). При этом 68 % опрошенных полагали, что о Великой Отечественной войне «всей правды» мы не знаем.
С последним утверждением трудно спорить. «Правда» о войне имела свойство столько раз меняться в зависимости от политической конъюнктуры или ведомственных интересов, что буквально голова могла пойти кругом. К примеру, в марте 1946 года Иосиф Сталин в интервью газете «Правда» заявил: «В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также вследствие немецкой оккупации и угона советских людей на немецкую каторгу около семи миллионов человек». Пятнадцать лет спустя, в ноябре 1961 года, Никита Хрущёв в письме премьер-министру Швеции назвал почти втрое большую цифру: «Разве мы можем сидеть сложа руки и ждать повторения 1941 года, когда германские милитаристы развязали войну против Советского Союза, которая унесла два десятка миллионов жизней советских людей?» Наконец, 9 мая 1990 года Михаил Горбачев сообщил, что война «унесла почти 27 миллионов жизней советских людей». Что же касается статистики потерь советских Вооруженных сил, включая крупнейшие сражения Великой Отечественной, то они были обнародованы в книге военных историков «Гриф секретности снят» лишь в 1993 году, без малого через 50 лет после окончания войны.
Или совсем свежий образец радикального изменения отношения еще к одному историческому событию. На протяжении более чем 40 лет в СССР отрицалось само существование секретных протоколов к пакту Молотова — Риббентропа. Публикация в 1948 году Госдепартаментом США текста секретных протоколов по трофейной немецкой фотокопии и других документов о советско-германских отношениях накануне войны вызвала оперативный ответ советского Министерства иностранных дел под названием «Фальсификаторы истории», с подзаголовком «историческая справка». Назвав публикаторов документов «фальсификаторами и клеветниками», анонимные авторы «исторической справки» при этом ни словом не упомянули секретные протоколы. В вышедшей 500-тысячным тиражом брошюре не должно было содержаться даже намека на опасный документ. В 1989 году II съезд народных депутатов СССР денонсировал пакт Молотова — Риббентропа, признав секретные протоколы «юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания». Денонсировали на основе копий, хотя подлинник хранился в «закрытом пакете» генерального секретаря ЦК КПСС. Однако у Горбачева «рука не поднялась» его обнародовать. Предъявили подлинники «городу и миру» после краха коммунистического режима, на пресс-конференции 27 октября 1992 года.
Тем не менее еще в начале нынешнего века четверть опрошенных социологами граждан РФ отказывалась верить в подлинность протоколов. Но в наши дни — на флоте есть такая команда, «поворот все вдруг» — некоторые российские политические деятели объявили пакт Молотова — Риббентропа величайшим достижением советской дипломатии. Более того, в Государственную думу Российской Федерации внесен законопроект, который признает не действующим на территории России постановление Съезда народных депутатов СССР от 1989 года об осуждении пакта Молотова — Риббентропа. Любопытно, как будет обстоять дело, когда в руках читателя окажется эта книга.
Один из спорных вопросов, который рассматривается в этой книге: кто на самом деле выиграл от пакта Молотова — Риббентропа? В книге, собственно, несколько пересекающихся линий, в том числе международные аспекты истории войны (Мюнхенское соглашение, ленд-лиз), которые в конечном счете повлияли на судьбы героев этой книги. При этом идет ли речь о предвоенной дипломатии или о других сюжетах, я стараюсь показать события через восприятие современников, как главных действующих лиц, так и «сторонних» наблюдателей, иногда удивительно точно их оценивающих. Гораздо точнее, чем тогдашние политики.