Разумеется, я тогда не знал этих планов. Помню только, как мы с мамой провожали его и встречали. Гораздо больше запомнилось в предвоенный год другое событие. Я очень любил младшую его сестру,Александру, тетю Санику, как я ее называл, знал, что и папа любит её; знаю ( уже по рассказам мамы), как однажды, еще гимназисткой,- приехав к нам в гости в Котельнич, - она подожгла себе платье от спиртовки (разлился горячий спирт), как, обезумев от страха, выскочила во двор и пламя сразу охватило её всю, и как папа, который по счастью, был дома, выскочил вслед за ней, голыми руками сорвал горящее платье и спас её.
Окончив гимназию, тетя Саника поехала в деревню Криуши., невдалеке от села Сорвижи, верст за восемьдесят от Котельнича; лето иногда проводила у нас или мы ездили к ней. И вдруг, совсем молоденькой, вышла там замуж за Григория Фомича Сысолетина, местного жителя, служившего волостным писарем, молодого, пожалуй, даже красивого. Только со следами оспы на лице. Она написала о замужестве, ( или о твердом решении) неожиданно, не советуясь ранее с братом. Это для него было страшным ударом. Во- первых, обидело, даже оскорбило: все-таки, он был её опекуном, обучил, воспитал её (ни отца, ни матери уже не было в живых). Во- вторых, он считал это чудовищным «мезальянсом»: волостные писари были у него на плохом счету, слыли вольными или невольными помощниками царских властей.
Письмо получили в то время, когда я играл на другом конце нашего большого двора, на галерейке у погреба. Кается, я играл в кинематограф, потому, что помню, развешивал на столбах галерейки цветы тыквы, изображавшие электрические лампы с желтыми абажурчиками в виде рожков. которые я видел в местном кинематографе.
Я был увлечен этой игрой, но издалека слышал доносившийся из дому голос отца-это он бушевал, получив письмо от тети Саники… Я пришел домой, когда главная буря кончилась, оставалась подавленность, мрачность. Конечно, мне ничего тогда не рассказывали, ни во что не посвящали. но постепенно из разговоров домашних я узнал о случившемся.
Не знаю, что папа ответил своей любимой сестре, и когда ответил, сразу или через какое- то время. При всей пугавшей меня в те годы вспыльчивости, он был отходчив, тетю Санику он скоро простил, примирился и с неожиданным зятем, который оказался неплохим человеком, притом очень юным. Григория Фомича вскоре взяли на войну, а появившаяся у тети Саники дочь Миля окончательно примирила папу с этим браком- он очень любил маленьких детей. Прежняя нежность к младшей сестре не только вернулась. но и усилилась:Миля умерла, горе тети Саники и ее тревога за мужа не могли не влиять на папу. Но некоторый холодок к Григорию Фомичу. который в 1917 году вернулся с войны и досада на то, что его сестра- такая красивая, акая способная- поторопилась с замужеством, навсегда остались.
В чем-то судьба тети Саники была схожа с папиной : эта женщина несомненно заслуживала большей доли. В молодости она была не только красива- её отличали ум, юмор, вкус, наблюдательность, соединенные с даром рассказчицы. Мы заслушивались ее устными рассказами о деревне, о бабах, о мужиках, о детях; к сожалению, на бумаге в письма весь юмор, колорит, живость бесследно исчезали –письма были обычными. Кто знает, если бы тетя Саника поупражнялась, может, ей удалось бы в конце концов переносить на бумагу очарование своих устных баек. Не то вышел бы из нее второй Горбунов или «Первоандроников». Как часто люди не находят свой путь, зарывают в землю талант. Но бывает, что молодые способности и обманывают, сами уходят в песок. Почему я поставил эпиграфом к этой главе слова Баратынского? В каком- то смысле они подходят в судьбе моего отца. Энергия, стремившая его вперед в ранней молодости. вдруг в какой- то момент застыла: отец проектировал и строил мосты и дома, причем с полной самоотдачей, но движения вперед не было. Что было главным препятствием? Почему дальше сперва лесовода. потом дорожного и строительного техника ( пусть фактически инженера и архитектора) он не пошел? Собственно, я уже назвал две причины: первая- ранняя женитьба, постоянно испытываемое чувство долга перед семьей-матерью, сестрами, женой, сыном; вторая- барьер на пути к высшему образованию для бедняка из народа. Мне иронически скажут: а Ломоносов, о котором ты сам писал? Приведут другие, более новые примеры. Ну что ж, отвечу я с горечью, значит, отец не был достаточно волевой натурой, чтобы сделать крутой поворот и поломать все преграды, может быть, раньше всего – свою граничившую с робостью скромность,- да, да, ту самую, что так украшает человека… Об этом надо рассказать, хотя рассказать будет, знаю, нелегко…