— А теперь давайте-ка спустим на берег наших корабельных вахинь, чтобы они вдоволь погуляли, — сказал он на мавро-инглисском.
— Нет, — запротестовал Руори. — Боюсь, что мы и без того их уже шокировали. Как говорится в пословице: «Когда приезжаешь на Соломоновы острова, покрась кожу в черный цвет».
— По-моему, они понятия не имеют, как веселиться, — посетовал доктор.
— Мы пока не знаем, какие здесь действуют табу, — предупредил Руори, — Так что будем такими же серьезными, как эти мужчины с бородами клинышком. Не будем хохотать или заниматься любовью, пока не вернемся на корабль и не окажемся опять среди наших вахинь.
— Но это же глупо! Пусть всемогущий Нан со своими акульими зубами сожрет меня, если я…
— Твои предки стыдились бы, — заметил Руори. Это было, пожалуй, самое жесткое из замечаний, которое можно было сделать мужчине, не нарываясь на поединок с ним. Чтобы сгладить остроту, он несколько смягчил тон, но доктору пришлось замолчать. Что он и сделал, бормоча извинения и краснея, отступая в темный угол, поближе к выцветшим фрескам.
Руори обернулся к хозяину.
— Прошу прощения, С'ньор, — сказал он на местном наречии, — Мои люди знают спаньоль еще хуже меня.
— Не извиняйтесь, — Дон Мивел, затянутый в строгий черный костюм, слегка, официально кивнул. От этого движения смешно, как собачий хвост, вздернулась его шпага.
До Руори донеслись приглушенные смешки его офицеров.
«И однако же, — подумал про себя капитан, — чем длинные штаны и кружевная рубаха хуже саронга, сандалий и клановых татуировок?»
Чтобы оценить громадные размеры этой планеты, хранившей массу неразгаданных тайн, необходимо было пройти морем Маврайскую Федерацию, от Авайев до Нв'Зеланнии и на запад, в Млаю.
— Вы говорите на нашем языке просто блестяще, С'ньор, — вступила в разговор Донита Треза Карабан. Она улыбнулась. — Может быть, лучше нас, ведь, прежде чем приехать сюда, вы изучали тексты, созданные несколько веков назад, а спаньоль с тех пор очень изменился.
Руори улыбнулся в ответ. Дочка Дона Мивела того стоила. Богатое черное платье облегало фигуру, лучше которой в мире было не найти; и, хотя люди Моря обращали на лицо женщины мало внимания, он заметил, что оно имеет хорошие черты и излучает гордость: орлиный нос ее отца в ней приобрел более нежные, женственные очертания, а еще у нее лучистые глаза и волосы цвета полуночного океана. Как жаль, что эти мейканцы, по крайней мере, знать, думают, что девушка должна предназначаться исключительно мужу, которого ей в конце концов находят. Хотел бы он одарить ее жемчугом и серебром и отправиться с ней в море в корабельном каноэ — наедине, встречать рассвет и заниматься любовью.
Однако…
— В таком обществе, — пробормотал он, — у меня есть стимул освоить ваш язык как можно скорее.
Она не стала кокетливо обмахиваться веером по местному обычаю, который люди Моря находили то забавным, то раздражающим. Но ее ресницы дрогнули. Они были очень длинными, а ее глаза, заметил Руори, — зелеными, с золотистыми искорками-веснушками.
— Умоляю тебя, не называй наш язык «современным», — перебил господин ученого вида, облаченный в длинные одежды. Руори узнал пископа Дона Карлоса Эрмосилло, который был, по-видимому, знаком с Маврайским Лезусом Харисти. — Он не современный, а исковерканный. Я также изучал старинные книги, напечатанные до Судной Войны. Наша теперешняя версия такая же обезображенная, как и современное общество, — Он вздохнул, — Но чего еще ждать, если даже среди благородных господ лишь один из десяти в силах написать собственное имя.
— В период расцвета Перио уровень грамотности был выше, — вмешался Дон Мивел, — Жаль, что вы не посетили наши земли сто лет назад, С'ньор капитан, и не видели, на что был способен наш народ.
— Но что представляло собой само Перио, оно ведь было лишь государством-преемником, — горько напомнил пископ. — Оно объединяло обширные территории, некоторое время диктовало законы, но что нового оно создало? Его история оказалась лишь повторением печальной участи сотен других королевств, поэтому тот же Судный день обрушился и на Перио.
Донита Треза перекрестилась. Даже Руори, имевший ученую степень не только по навигации, но и по машиностроению, был поражен.
— Здесь не было атомной войны?
— Что? Нет. Старинное оружие, которое разрушило древний мир? Нет, конечно, нет. — Дон Карлос покачал головой. — Но в нашем конкретном случае мы проявили не меньшую глупость и греховность, чем наши легендарные прародители, и результаты получились похожими. Можно это назвать человеческой жадностью, или Божьим наказанием: на мой взгляд, это одно и то же.
Руори внимательно посмотрел на священника.
— Мне хотелось бы поговорить с вами, С'ньор, — сказал он, надеясь, что называет его правильным титулом. — В наше время люди, которые знают историю, а не предание — редкость.
— Всегда пожалуйста, — обрадовался Дон Карлос, — Буду польщен.
Донита Треза беспокойно переминалась на своих легких, стройных ногах.
— Здесь принято танцевать, — пояснила она.
Ее отец рассмеялся.
— Ах, да. Юные леди наверняка потеряли всякое терпение. На продолжение дискуссий у нас хватит времени и завтра, С'ньор капитан. А теперь пусть играет музыка.
Он дал знак. Оркестр ударил по струнам и клавишам. Некоторые инструменты были совсем как у мавраев, в то время, как другие выглядели совершенно непривычно. Сам звукоряд был другим… Это напоминало Стралию, но… на плечо Руори опустилась рука. Оглянувшись, он увидел Трезу.
— Раз уж вы не приглашаете меня танцевать… — сказала она, — можно, я наберусь нескромности, чтобы сделать это самой?
— Что значит «нескромность»? — осведомился он.
Зардевшись, она попыталась объяснить, но у нее это не получилось. Руори пришел к выводу, что это какая-то из местных концепций, неизвестных людям Моря. В это время мейканские девушки и их кавалеры высыпали на пол бальной залы. Несколько секунд он рассматривал их.
— Движения мне незнакомы, — сказал он, — но я мог бы скоро научиться.
Она скользнула в его объятия. Этот контакт был приятным, хотя его не ожидало никакое продолжение.
— У нас получается очень хорошо, — сказала она через минуту, — У вас весь народ такой грациозный?
Лишь позднее до него дошло, что это был комплимент, за который ее следовало поблагодарить; как островитянин, он принял его буквально и, поскольку ему был задан вопрос, попросту на него ответил:
— Большинство из нас проводит много времени на море. Если не хочешь вывалиться в воду, у тебя должны быть развиты равновесие и чувство ритма.
Она сморщила носик.
— Ах, оставьте. Вы серьезны, как С'Осе в соборе.
Руори ответил ей широкой улыбкой. Это был высокий
молодой человек с черной кожей, как у всех людей его расы, но с серыми глазами, которые, как у многих его соплеменников, были памятью, оставленной инглисскими предками. Благодаря тому, что он происходил из Нв'Зеланнии, его тело было разрисовано татуировками не так обильно, как у некоторых федератов. Зато он вплел себе в косичку китовый ус, саронг на нем был из тончайшего батика, а сверху еще была надета рубаха. Его кинжал, без которого маврай чувствовал себя неприлично беспомощным, выделялся на фоне этого наряда: он был старинный, потертый — инструмент.
— Я должен видеть этого Бога, С'Осе, — сказал он, — Ты мне его покажешь? О нет, я различу простую статую.
— Сколько вы здесь пробудете? — поинтересовалась она.
— Сколько сможем. Мы должны обследовать все Мейканское побережье. До сих пор маврайский контакт с мериканским континентом ограничивался одним плаванием от Авайев до Калифорни. Обнаружили пустыню и несколько дикарей. От торговцев с Оккайдо нам приходилось слышать, что дальше на север есть леса, где живут белые и желтые люди, которые воюют между собой. А что южнее Калифорни, нам не узнать, пока туда не съездит экспедиция. Может, ты знаешь, что нас ждет в Юж-Мерике?
— Сейчас уже мало что. Даже в Бразиле.
— Да, но в Мейко цветут красивые розы.
К ней вернулось хорошее настроение.