Прометей:…Я в ярме беды томлюсь
Из-за того, что людям оказал почет.
В стволе нартека искру огнеродную
Тайком унес я: всех искусств учителем
Она для смертных стала и началом благ.
Эсхил. Прометей прикованный, 3–8, 107—IIIВ своих длинных монологах в трагедии Эсхила Прометей перечисляет множество благодеяний, совершенных им ради всех смертных. Он раскрыл им тайны всех наук и искусств. Показал, как строить дома из кирпичей. Обучил плотницкому делу. Дал великое умение считать и писать. Первым впряг тяглый скот в ярмо. Научил, как заставить коней повиноваться вознице. Первым построил парусный корабль. Научил изготовлять лекарства. Раскрыл людям тайны недр, показал, как добывать железо, медь, серебро и золото.
Но ни один из этих даров Прометея человечеству не вызвал беспокойства у бессмертных богов. Лишь «дар огня» обрек мятежного титана на тяжкие муки. В тепле и свете огня нуждались и все другие «человеческие искусства». Именно этот украденный пламень осветил людям их путь, путь прогресса, вступив на который они приблизились к божественному всемогуществу.
Сначала открытый очаг, костер, а затем печь давали древним тепло и свет. В повседневной жизни пользовались очагом «стационарным», сооруженным из камня и глины по соседству с домом, на дворе, где он служил также кухней. Настоящим достижением было создание «печек» переносных, жаровен, согревавших дом изнутри. Это были сосуды из терракоты, обожженной глины, самых разных форм и размеров — поначалу, как обычно, очень простые, со временем же им стали придавать более изысканные формы или украшать пластическим орнаментом. Они напоминали горшок с двумя ручками, круглую чашу на подставке или на трех ножках, могли иметь также форму перевернутой шляпы с полями, с одной длинной рукояткой. В дальнейшем подставки для терракотовых «печек» стали делать высокие и изящные — они не только помогали обогреть весь дом, но и украшали его. Еще через некоторое время добавились отверстия для выгребания золы и для создания воздушной тяги.
Центральное отопление применяли прежде всего в гимнасиях для нагревания воды в бассейнах. Отопительные приборы менялись, совершенствовались, но в основе своей они всегда состояли из жаровни, связанного с ней «гипокаустона», над которым располагалась некая емкость с водой, предназначенной для нагревания, и из труб — по ним горячая вода подавалась в бассейн. Позднее появилась и труба, через которую выходил дым от жаровни.
В эллинистическую эпоху центральное отопление стали устраивать и в частных домах. Начиная с этого времени центральное отопление входит в обиход греков, хотя местная традиция сохранила воспоминание о том, что уже в VI в. до н. э. некий Феодор должен был установить подобную отопительную систему в знаменитом храме Дианы в Эфесе. В Олимпии при гимнасии III в. до н. э. обнаружены бани с центральным отоплением, датируемые II–I веками до н. э. Было бы неправильно поэтому приписывать введение такого способа отопления римлянам, ведь его знали уже греки, а в самих римских банях устройство для нагрева воды состояло из тех же элементов, какие применялись в свое время в Греции. Разумеется, римляне внесли немало изменений и усовершенствований, но все же первооткрывателями здесь были не они.
Пытаясь отыскать дорогу в темноте, люди издавна пользовались лучинами, расщепляя толстые ветки смолистых деревьев, например сосны. В классический период истории Греции вошли в употребление факелы, изготовленные из прутьев, пропитанных смолой, дегтем или воском и связанных между собой. Их вставляли в металлические трубки или просто скрепляли металлическими кольцами. Иногда такой факел помещали в сосуд в форме кубка, так что все вместе это напоминало нынешнюю свечу в подсвечнике. Тогда же получили широкое распространение и лампады, главным образом терракотовые; их заправляли маслом, чаще всего оливковым, изредка также касторовым, а иногда и нефтью. Фитиль делали из растительных волокон, из льна. В Египте для этих целей использовался и папирус.
Были также лампады железные, оловянные, реже бронзовые — все они стоили дорого. Светильники же из драгоценных металлов — серебра, даже золота, — известные уже в эгейскую, крито-микенскую эпоху, были, естественно, предметами роскоши и должны были свидетельствовать о немалом богатстве их владельцев.
СТИХИЙНЫЕ БЕДСТВИЯ, КАТАСТРОФЫ
Нужно посылать душу навстречу всему и думать не о том, что случается обычно, а о том, что может случиться. (…) Сколько городов в Азии, сколько в Ахайе рушилось от одного землетрясенья? Сколько поглощено их в Сирии, в Македонии? Сколько раз опустошало Кипр это бедствие? (…) Так воспрянем духом перед лицом всего случайного, и что бы ни произошло, будем знать: беда не так велика, как гласят о ней слухи. Выгорел богатый город, украшенье провинции… Но когда-нибудь время изгладит даже следы всех тех городов, о величье и благородстве которых мы слышим теперь.
Сенека. Нравственные письма к Луцилию, XCI, 4, 9—10