— Если смогу.
И он оторвался от нее.
Она сухими глазами, без слез заглянула ему в лицо и увидела боль в его взгляде.
— Я буду ждать тебя. Пока буду жива. Всегда.
Несмотря на холод разлуки, ее сердце растаяло от его улыбки.
Он шагнул назад и повернулся к Сверчку, которая держала на руках его младшую дочь. Протянув руку, он прикоснулся к лобику спящего ребенка так нежно, как весенний ветерок ласкает шкуру теленка. Младенец блаженно улыбнулся во сне и булькнул губами.
Затем Маленький Танцор присел рядом со старшей, растерянно стоявшей с пальцем во рту.
— Ты будешь хорошо себя вести? Будешь слушаться маму? Тогда вырастешь такой же красавицей, как она.
Она быстро кивнула и бросилась к нему в объятия:
— Не уходи! Не бросай меня!
— Я должен идти, малышка. Сила зовет меня.
Он наклонился и поцеловал ее в макушку. Слезы высохли на ее личике, озарившемся улыбкой.
— Ой, как хорошо.
— Это Сила, малышка. Пусть она будет с тобой.
Он выпрямился; слеза медленно потекла по его щеке.
— Как тяжело.
— Пойдем, — мягко произнес Два Дыма, выходя из толпы. — Путь нам предстоит неблизкий.
Слова замерли в горле Волшебной Лосихи. Она молча смотрела, как Два Дыма и Маленький Танцор пошли по тропе, ведущей на восток.
— Пока жива буду, — прошептала она.
Она почти не заметила, как дочка взяла ее за руку и обхватила ногу. В ее сердце раздался вопль горя. Несмотря на всю решимость, ее глаза наполнились слезами; все расплылось вокруг… Так Маленький Танцор и ушел от нее в дрожащем серебристом тумане.
Глава 24
Танагер смотрела на закат, на великолепное ослепительно оранжевое облако, горевшее светом гаснувшего дня. Небо над головой приобрело глубокий синий цвет вечности, так не похожий на обычные ослепительно яркие краски. Земля внизу, казалось, горела — это отражались падавшие с неба кровавые лучи.
— Мир в огне, — задумчиво произнесла она, с усилием отводя взор от великолепного зрелища и еще раз внимательно осматривая окружающую местность. Вражеские отряды могли прятаться где угодно, пробираясь между деревьев. До того как зайдет солнце, необходимо было обнаружить любую возможную угрозу. Танагер не могла позволить, чтобы ее храбрецы были захвачены врасплох. Вот уже несколько недель, как она успешно руководит ими. Они выслеживают вражеские отряды, нападают на них из засад, разгоняют грабителей из Низкого Племени Бизона. Тем временем все больше и больше беженцев Красной Руки уходили в селение Голодного Быка.
Внизу под скалой, на которой стояла Танагер, ее воины устраивались на ночлег, тщательно прикрыв костры, так что даже дым не мог их выдать. Напасть на этот отряд врасплох было невозможно. Дозорные расположились в засадах вокруг, чтобы поднять тревогу при первых признаках приближения врагов.
Она снова залюбовалась великолепным зрелищем заката. Ей было никак не отделаться от мысли, что они уже проиграли войну. Несмотря на всю ее храбрость и на волю к победе, которую она вдохнула в воинов, их было так мало — а врагов так много!
— Что ж, тогда я здесь и погибну, — в который раз пообещала она себе. — Это моя земля. Ее дал нам Первый Человек.
Итак, Танагер заранее примирилась с поражением. Она задумчиво провела длинными пальцами по атлатлу, чувствуя его Силу. Она знала, что душа Белой Телки в самом деле переселилась в оружие. Когда она билась с врагом, она Танцевала и Пела, призывая эту Силу на помощь. Исход не одного жаркого боя решился благодаря ее отважным подвигам. Вслед за неуязвимой Танцующей воительницей устремлялись ее воины, чью отвагу она подогревала до бешеного безрассудства.
Дротики пролетали мимо, не задевая ее. Враги столбенели от изумления, не веря, что какая-то женщина вот-вот убьет их, — а она раскалывала им черепа или протыкала их дротиками. Она тщательно выбрала подходящий камень, вес которого соответствовал ее силам, и привязала его к атлатлу Двух Голубых Лун; получилась боевая дубина — точь-в-точь такая, какая была ей нужна.
Слава о ней быстро распространялась среди Красной Руки; все новые и новые воины присоединялись к ее отряду.
Она смотрела, как наливаются красным пламенеющие облака — как будто заходящее солнце вливало в них бешенство.
— Так вот и мой мир сошел с ума. Меня гонит вперед мой полыхающий гнев. Низкие Люди Бизона чувствуют жар — пламя горящей души Танагер.
Не думая, что делает, она воздела руки к клубившимся облакам, пламеневшим на небе. Неужели ей только показалось, что она увидела среди них мужчину, смотревшего на нее сверкающими глазами?
— Дай мне гнев и силу прогнать Низких Людей Бизона с моей земли. Услышь меня, Первый Человек Услышь мольбу Танагер. Дай мне оружие, которое прогонит этих тварей с земли твоей Красной Руки!
Над землей прокатилось негромкое ворчание грома.
В то же мгновение цвет облаков изменился — они стали серыми и тусклыми.
От удивления она опустила руки. Обернувшись назад, она снова принялась вглядываться в лес, луга и лужайки. Какая сушь! Хотя облака и клубились в вышине, дождя не было. Куда ни глянь — долины посерели от засухи. Выжженная земля. Даже здесь, высоко в Бизоньих Горах, деревья в лесу ссохлись, а за небольшими кострами, которые с осторожностью разводили в ее отряде, приходилось внимательно следить, ведь если малейшая искра упадет на высохшую траву или долетит до леса…
— Земля плачет, — прошептала она. — И Красная Рука плачет вместе с землей.
Бизонов стало больше. В поисках воды и травы они поднимались в горы из долин, иссушенных солнцем. Поэтому земля могла прокормить Низких Людей Бизона, как кормила она ее воинов. А что будет зимой? Откуда возьмется еда, которую именно сейчас мужчины и женщины должны были бы запасать на зиму? Ведь невозможно делать запасы, когда вокруг бушует война и воины бьются в тени деревьев!
Она покачала головой; вместе с наступающей темнотой мрак закрался и в ее душу.
Пробираясь между скал, она поплотнее запахнула одежду, чтобы защититься от сухого ночного холода. Нигде ни малейшего движения. Дозорные тоже не подавали знаков тревоги. Значит, эту ночь они проведут спокойно, а утром вышлют еще разведчиков. Там, где сейчас нужно было отыскивать съедобные коренья, приходилось выслеживать людей.
Она позволила уставшему телу отдохнуть наконец от напряжения и гнева. В клубившихся на западе облаках промелькнула молния, как это случается в засуху.
Танагер свернулась калачиком в теплом меху, приказав глазам закрыться и спать…
А вместе со сном придет к ней и Видение…
Кровавый Медведь шел впереди. За ним пробирались сквозь иссохший лес остатки его отряда. Воины осторожно перешагивали через валежник, хрустели мокасинами по сухой опавшей хвое. Над головами серел полумрак, слегка освещаемый отблеском великолепного заката, который они могли лишь мельком заметить между мрачных деревьев.
Ломает-Рог и все остальные со слепой верой шли за ним, зная, что он несет Волчью Котомку. Несмотря на все разочарования, смерти и поражения, их души сохраняли верность маленькому свертку из кожи.
«Дураки! Неужели они не видели, что у этой штуки никакой Силы не было?» Кровавый Медведь прижал Волчью Котомку к потной груди. Правда, если бы не она, его власть над Красной Рукой давным-давно пришла бы к концу. Хотя он и был Хранителем Котомки, мужчины и женщины начали косо поглядывать на него, и в их глазах читалось недоверие.
Он, самый храбрый воин Красной Руки, по-прежнему был бессилен остановить надвигающееся Низкое Племя Бизона. Хоть он и обладал Волчьей Котомкой, все чаще и чаще его воины уходили в лес, чтобы по тропе, что идет на юг, отправиться к новой предводительнице — к этой Танагер.
Танагер? Эта костлявая девчонка, которая носилась по каньонам и скакала по лугам? Что она может понимать в военном деле? Большинство мужчин, переспавших с ней, говорили, что она не теряет в постели своего высокомерия, и ничье семя не зародило в ней новой жизни. Конечно, для женщины она была довольно сильна и ловка. Никто не Танцевал так хорошо, как Танагер. Но она была какая-то странная. Даже ее тело не соблазняло Кровавого Медведя. Рядом с ней он всегда чувствовал себя неловко, как будто она слишком много знала. Кому нужна женщина, которая ловче тебя пробирается между деревьями и так метко кидает дротик в цель?