— Конечно, но как же…
— Я должна помочь Зрящему Видения! Верь мне. — И она побежала прочь по тропе, по которой ушел Два Дыма
Про себя она пробормотала: «Проклятие! Белая Телка, что будет, если ты ошиблась!»
Бритый Баран взглянул на долину, простиравшуюся к западу от Бизоньих Гор. Земля тянулась коричневыми полосами, перемежавшимися участками желтого и серого цветов. За долиной виднелись Горы Зловонной Воды, земля там булькала и кипела, выбрасывая в воздух фонтанчики воды. Поговаривали, что там обитают призраки. Пространство притягивало молодого воина, волновало его душу. Даже орлу непросто было бы пролететь над такими просторами за несколько дней.
Но Танагер Узрела Видение, и это было поважнее призраков. Место она выбрала точно. Именно отсюда огонь распространится в нужном направлении, неся гибель Низким Людям Бизона.
Бритый Баран в последний раз оглядел долину, а затем повернулся и пошел собирать сухой валежник. Он работал, пока пот не залил все тело. По долине уже задул жаркий ветер с запада.
Он внимательно посмотрел на деревья — прекрасные деревья, трепетавшие ветками на ветру.
— Я спасаю мир, — сказал он им. — Простите меня.
Он наклонился и достал из своего мешка палочки для добывания огня.
Два Дыма осторожно шел впереди, скрипя зубами каждый раз, как ему приходилось перебираться через упавшее дерево, опираясь на больную ногу. Когда боль в ноге стала совершенно невыносимой, у него сквозь стиснутые зубы вырвался стон.
— Может, нам отдохнуть немного? — спросил Танцующий-с-Огнем.
— Так мы никогда до Племени не доберемся. Тяжкий Бобр успеет помереть от старости, пока дойдем. Пошли. Когда Сила зовет, нельзя задерживаться из-за старого бердаче.
Танцующий-с-Огнем невесело улыбнулся, рассеянно глядя вдаль:
— Нет, дружище. Ну-ка, садись.
Два Дыма с готовностью опустился на бревно, облегченно вздыхая, а Танцующий-с-Огнем запустил руку в мешок и достал Волчью Котомку, завернутую в черную волчью шкуру. Два Дыма от беспокойства вцепился пальцами в кору дерева.
— Что ты задумал?
Танцующий-с-Огнем развязал волчью шкуру и произнес:
— Мы восстановили Волчью Котомку.
— Мы думаем, что восстановили, — поправил его Два Дыма. — Мы сделали, что могли.
— А Силе это и нужно, — ответил Танцующий-с-Огнем. — Давай я Спою над твоим коленом.
— А если ничего не выйдет? Давай не будем торопиться. Может, если что-то побаливает, в этом большой беды и нет. Вот посмотри, я…
Но Танцующий-с-Огнем закрыл глаза и поднял Волчью Котомку к небу. Он Запел Песнопение Духа, обращаясь к Силе; на его лице появилось выражение мира и блаженства.
Два Дыма вздрогнул, когда Котомка прикоснулась к его колену. «Что, если мы изменили Силу?» — испуганно спросил он себя.
Но больше он ничего не успел подумать: мир неожиданно покачнулся, и жгучая боль пронзила его больную ногу.
Танагер подбежала к пещерке и с облегчением заметила стоявший неподалеку вигвам-потельню.
— Два Дыма! Танцующий-с-Огнем!
Она подняла клапан — но не увидела в вигваме ничего, кроме треножника и камней. Она наклонилась и пощупала валуны. Холодные. Но уголья костра были еще теплыми, значит, они ушли не очень давно.
Она оглянулась и вздрогнула, увидев волка. Его тело — без шкуры — лежало на небольшом плоском камне мордой к западу. Танагер, сразу же оробев, медленно обошла его кругом, разглядывая рану, нанесенную дротиком. Внутренности были бережно вложены обратно в тело и аккуратно зашиты. На том месте, где умер зверь, виднелась большая лужа крови.
Горло Танагер сжалось; она отступила назад.
— Простите меня, Духи, — произнесла она негромко, боясь повысить голос. — Я всего лишь хотела помочь Зрящему Видения. Я клянусь вам, что так и сделаю.
Она осторожно удалилась, стараясь ни к чему не прикасаться. Отойдя немного от пещерки, она остановилась, выжидая, когда успокоится бешено колотившееся сердце. Дрожь охватила все тело Танагер — воительницы Красной Руки!..
Наконец она собралась с духом, повернулась и принялась отыскивать следы ушедших путников. Вскоре она обнаружила неровные отпечатки ног хромого. Улыбка удовлетворения мелькнула у нее на губах. Она подняла голову — и увидела желтовато-коричневый дымок, медленной, спокойной струйкой извивавшийся в потоке ветра. Дым полз по воздуху так медленно, как будто огню было лень гореть. Но на самом деле кто угодно из Красной Руки мог с уверенностью сказать, как обманчиво такое впечатление — в особенности в такой сухой год.
Танагер поспешно взглянула на север. С той стороны еще одна струя дыма лениво извивалась над лесом. Надо спешить!
Огонь-в-Ночи осторожно бежал по тропе, опасаясь подвернуть ногу на каком-нибудь камне. Забавно, как все устроено: вверх подниматься тяжело, но вот спускаться вниз еще сложнее.
За его спиной Бросает-Скалы поскользнулся и едва не упал.
— Эй, осторожней! Упадешь, ногу сломаешь — пропустишь Благословение. Уж я тебя точно на спине не потащу.
— Ну, а я скажу Тяжкому Бобру, что ты самовольно ушел, а я за гобой гнался.
— Было уже такое.
Бросает-Скалы усмехнулся:
— Знаю. Он ничего в общем-то не может сделать двум своим лучшим воинам. Не могу больше здесь околачиваться, выжидая, когда анит-а нас дротиками проткнут. Сам не знаю почему, но с тех пор, как Стройный Лес нам про эту ведьму рассказал, я себя здесь как-то не очень бодро чувствую.
— Значит, твердим одно: мы вернулись, чтобы проверить, прибыло ли мясо. Я не слишком-то доверяю тем ребятам, что его понесли.
— И ты надеешься, что Тяжкий Бобр эту байку проглотит?
— Если ты решил струсить и пойти на попятную, это нужно было там начать. — Огонь-в-Ночи ткнул большим пальцем через плечо, указывая на гору. — Выдумка-то твоя была.
Его товарищ беззвучно засмеялся:
— Так ведь мы сколько уже там по лесу бегаем, а? Две луны? А может, и все три? И что за это время произошло? Напали на пару селений, пару человек убили и захватили нескольких женщин. А потом анит-а исчезли. Я думаю, Левая Рука был прав. Они убежали на западный склон горы.
— Я только сплю спокойнее, когда думаю, что мы их прогнали… Знать бы только, почему с каждым днем мы все чаще Поем над убитыми друзьями.
— Зато мы все лучше изучаем тропы.
— А стеречь их не можем. Не знаю… слишком уж тут все на равнину не похоже. Мы не можем заставить врага выйти на открытый бой и сразиться один на один. У них нет воинской чести. Они, как койоты, повсюду тайком прокрадываются. Никогда не знаешь, когда один какой-нибудь осмелеет и вопьется тебе в зад!
— Но эту зиму им не пережить. Разве мы дали им время собрать запасы своих дурацких семян? У них даже охотиться времени не было. Мы ведь на них непрерывно давим… и зимой им придется умереть с голоду.
— А что же делают их старики и старухи, которых нигде не видно? Готов спорить, они как раз еду впрок заготавливают. — Огонь-в-Ночи остановился, тяжело дыша сильной грудью. — Честно скажу, не понимаю, что происходит. Я думаю, что старые рассказы о том, что с анит-а воюют одни бешеные собаки да безумцы, наевшиеся мухоморов, — чистая правда.
— А вот с их родственниками — с Белым Журавлем — мы без труда справились.
— У их родственников не было Волчьей Котомки. Да и ведьмы-воительницы у них не было! Ты что хочешь говори о сражении один на один, но вот я в последней схватке три раза в нее дротик метнул — и готов поклясться, что все три раза они сами по себе отклонились, чтобы мимо пролететь!
— На днях Тяжкий Бобр убьет ее своей Силой.
— На это и Две Голубые Луны надеялся… Последний раз, как с ней столкнулся, думал — живым мне не уйти. Мне еще повезло, что тропа недалеко была. Остальных-то они в лес загнали, а ты сам знаешь, что потом бывает…
Бросает-Скалы скривил губы:
— А может, она от мужчин силу набирает? Выдаивает из них семя перед боем? Знаешь ведь, что Тяжкий Бобр о женщинах говорит, — что они отнимают у мужчины силу, опустошают его…
Огонь-в-Ночи хмыкнул:
— Хотел бы я, чтобы меня почаще так опустошали! Поэтому-то, между прочим, я и решил вернуться. Три месяца без жен — это слишком долго.