Очень быстро!
Падала!
Я не увидел, чем кончилось падение. Летающий остров скрылся из виду.
Дервиши поднялись на ноги. Кроме тех, кто упал во время танца. Они так и лежали на земле. Наконец, дервиши вспомнили о своих товарищах. Склонились над ними, опустились рядом, кто-то пошел к кельям (я решил, что за помощью).
Я подошел к остальным.
— Что с ними случилось?
— Они мертвы.
Когда я вышел из текке, меня обжег холод январской ночи.
Похороны Руми вместе с его учеником и сыном состоялись на следующий день при большом стечении народа.
пели дервиши.
К полудню я был на Двараке и рассказывал Эммануилу о том, что случилось в текке.
— Не тебе со мной тягаться, Мевляна Руми, — усмехался Господь. — Не многого ты добился своей смертью. Твоя жертва бесплодна.
Дварака была цела, правда приземлилась на плато в окрестностях Коньи.
— Мы поднимемся после похорон, — сказал он. — Нечего нам здесь больше делать.
Глава шестая
Перед нами было три пути: На северо-запад, в Ромейскую республику, на юг — в Иерусалим и на юго-юго-восток — в Аравийское королевство. Последний был самым сомнительным. В Аравийском королевстве у власти была так называемая Саудийская династия, поддерживаемая сектой единобожников (Мувахиддун).
Я плохо понимал, откуда взялась в исламе, где и так главный постулат единобожие, а худший грех — ширк (многобожие), такая секта. Однако же взялась. И напоминала по идеологии уже известный нам Муридан. Впрочем, разбогатев и откормившись на нефти, местные традиционалисты несколько подобрели, но все равно, по крайней мере, на словах, Эммануила признавать не желали.
А еще было пророчество, что Даджжал не сможет проникнуть в Мекку, не пустят его горы. Я бы посоветовал Господу не проверять, если бы решился давать ему советы.
Эммануил выбрал Мекку.
На пути туда лежал Дамасский эмират. Очередная конституционная монархия. В эмират с запада вклинивалось Графство Эдесское — одна из провинций Княжества Антиохийского. Но последнее Эммануил решил оставить на потом. Рыцари иоанниты, заправлявшие в Антиохии, были на присяге в Риме, но Эммануил сомневался в их искренности, очень уж они не любили сдавать крепости без боя. А если начнется война с Княжеством Антиохийским, обязательно вмешается Ромейская республика, поскольку оба государства входят в Средиземноморский Христианский Союз. Хотя, может быть, и не вмешается (самоубийц не так много). Но Константинополь — все равно отдельное развлечение.
— Он от нас никуда не денется, — сказал Эммануил.
И мы отправились на юг, в Дамаск.
В Дамаске жил мистик и философ Ибн-ал-Араби, Величайший шейх, столь почитаемый Сана'и. Я подумал, не стоит ли обогнуть Дамаск? Вдруг шейху вздумается умереть?
— Я сам с ним встречусь, — сказал Эммануил.
В начале февраля Дварака зависла над минаретами Дамаска. Внизу блистала излучинами река Аль-Барада (Холодная), дающая жизнь оазису Гута, в котором расположен Дамаск. Бело-золотой город в кольце из зелени. А дальше — оранжевые горы. Все же пустыня. А там внизу, в городе: изящные верхушки пальм, плоские вершины кедров, кипарисовые аллеи. Кое-где белые коробки современных зданий, а непосредственно под нами — Мечеть Омейядов (она же Большая Мечеть Дамаска). Когда-то на ее месте стояла церковь Иоанна Крестителя, а еще раньше — храм Юпитера Дамасского, а до него — храм арамейского бога Хаддада. В центре мечети — большой внутренний двор, называемый Майданом, окруженный колоннадами с арками, там же — вход в Мечеть. Три минарета по периметру. Два четырехугольных и один восьмигранный.
В 1400 году Тамерлан, захватив Дамаск, согнал сюда тридцать тысяч жителей и сжег вместе с мечетью. Она была вновь отстроена в пятнадцатом веке.
А после подавления мятежа в Исфахане по приказу Хромого Тимура было убито семьдесят тысяч жителей и построена пирамида из отрубленных голов.
Я подумал, что мой Господь лучше многих земных завоевателей. Да, конечно, его путь не бескровен. Невозможно завоевать полмира, не запачкав рук. Но он, по крайней мере, не склонен к регулярным массовым убийствам. И не строит башен из черепов.
Было раннее утро. Солнце еще не взошло. Только светлело небо. Эммануил вызвал нас к себе: всех апостолов, что были на Двараке. Он был одет в шафранные одежды, как индийский аскет, правда, смотрелся гораздо лучше.