Я пересказывал ему «Евангелие от Марка», но видно он не все услышал.
— Даже, если вы сможете проникнуть под алтарь в Колодце Душ, в чем я сильно сомневаюсь, там внизу вас встретят минимум тридцать шесть бессмертных воинов, каждый из которых стоит десятерных. Ты намерен провести в Храм отряд из трехсот шестидесяти человек? При всем честном народе?
— Не при всем честном народе, а ночью. И не триста шестьдесят воинов, а гораздо меньше.
— Это безрассудство.
— Это храбрость. Трусов не держим. Трусость, Пьер, — это форма язычества. В этом мире никого не стоит бояться, кроме Бога, а он на нашей стороне.
— Ты верблюда-то привязывай![95] — усмехнулся я.
— Привяжем верблюда. Кстати, ты можешь остаться здесь. Я понял дорогу.
— В нижнем храме я не был, это так, зато строил верхний. Я там получше вас сориентируюсь.
Жан печально улыбнулся: «Ты ко всему прочему еще и строил верхний Храм!» Но вслух сказал:
— Хорошо.
— Только вы уж привяжите меня к какой-нибудь мачте, а то Эммануил действует на меня, как сирены.
— Привяжем.
Он встал.
— Все. Сегодня вечером. Наверное… После молитвы.
— Жан, погоди. Да сядь ты! Во-первых, Храм на ночь запирают.
— Откроем.
— И выставляют охрану.
— Людей?
— Конечно людей! Будет он в Иерусалиме джиннов с сянями демонстрировать!
— Справимся.
— Сяней огнестрельное оружие не берет. Только мечи. У тебя, сколько народа мечом владеет?
— Найду.
— Ну, смотри. Как знаешь. В крайнем случае, я вернусь к своему Царю.
— Даже не думай об этом!
Я пожал плечами. Будто от этого что-то зависит, буду я думать или нет. Если меня там убьют, я определенно к нему вернусь. В любом случае.
После молитвы Жан вышел с просветленным лицом. На перевязи у него висел меч. Прямо поверх джинсов. Смотрелось странно, но я бы не сказал, что смешно. Почему собственно джинсы — не рыцарская одежда?
С ним еще девять ребят с мечами, столь же мало озабоченных внешней стороной дела. Рыцари Грааля: Дима Раевский, чех Вацлав, Франц, Мишель и еще пятеро французов.
— Возьмешь какое-нибудь оружие? — спросил Жан.
— Пистолет. Желательно с серебряными пулями, вымоченными в святой воде в течение трех дней. Мечом я все равно не владею.
— Серебряных пуль не обещаю, а пистолет найдем.
Смеркалось. Небо затянули тучи, и из багрового оно стало пепельно-серым. Пошел снег. Медленный снег крупными пушистыми хлопьями. Октябрь, Израиль, снег. Невозможно! Я вспомнил Рим.
Жан улыбнулся и подставил снегу лицо.
— Боже, как красиво!
— Не видел что ли никогда?
— Видел, в Бургундии, когда гостил у Шарля.
— Понятно. Что, поезд будет: три машины?
— У нас есть микроавтобус.
Нас было двенадцать: девять рыцарей Грааля, отец Иоанн, Жан и я. Впереди лежал темный Иерусалим.
Храм был слабо освещен, даже на него уже не хватало электричества. У «весов» стояла охрана.
— Попробуем пройти, — шепнул я Жану. — Я сам отбирал храмовую стражу, частью из своих телохранителей. Вы — за мной.
Охранники переговаривались. Знакомые голоса. Один из них Артем, он охранял нас с Марком в Японии и чудом спасся во время землетрясения. Другой — Стас. Тоже знаю.
— К четвертой арке!
Стас с Артемом шагнули вперед и направили на нас дула автоматов.
— Привет, ребята! Не узнаете?
— Господин, Болотов!
— Петр!
— А Господь говорил, что вы на секретном задании…
Ага! Так вот, какова версия Эммануила. Значит, надеется в скором времени предъявить публике меня воскресшего и заранее заботиться о том, чтобы избежать лишних вопросов.
— Это и есть секретное задание. Эти люди со мной.
Артем кивнул.
— Сейчас мы откроем.
Стас бросился ему на помощь. Сияющие металлические двери распахнулись нам навстречу, и мы шагнули в Храм.
Я победно посмотрел на Плантара. Вот, как мы здорово вошли! Без единого выстрела! И все благодаря мне.
Реакция Жана меня удивила.
— Секретное задание, значит? — сквозь зубы процедил он. — Дима!
Я почувствовал холод клинка у горла.
— Свяжи его! — приказал Плантар.
Мне сложили руки за спиной и стянули ремнем. Пистолет отобрали.
— Ну, спасибо! — усмехнулся я. — Привязали к мачте, как обещали.
— Это ловушка? — спросил Плантар.
— Боже упаси! Кроме джиннов и бессмертных сяней никого там не найдете — все, как обещал.
— Не поминал бы ты Бога, Пьер. Если это ловушка — умрешь первым.
— Если вы здесь поляжете — я все равно умру. Эммануил давно обещает даровать мне инфернальное тело. Очередность не так важна.
95
Имеется в виду притча про одного мусульманина, который слушал Пророка Мухаммеда, и не привязал верблюда. Верблюд пропал. «Ты в Аллаха верь, а верблюда-то привязывай!» — заметил ему Пророк.