— Стало быть, не отступишься, Гамлетик, — стараясь придать лицу нейтральное выражение, вымолвила Рыба, не поднимая голоса, — на принцип, получается, пойдёшь, используя, что я просто не успела загодя обозначить свой интерес в полном варианте. Правильно понимаю?
— Послушай, Муза, — не согласился гость, — ты деловая, и я деловой, оба мы знаем правила, и я их не нарушал. Я просто подошёл к вопросу чисто как прагматик бизнеса, вот и всё. У тебя люди, и у меня люди, и обои хотят покушать нормально, с затеями и с подходом, и вообще не помня об кармане. Шепчите там среди своих, от уха до уха, стройте хитрости ваши, понимаешь, для тех, для этих, для всех ваших прочих. Философией балуйтесь своей между делом, про укрепление духа втирайте, кому надо, про отвагу души и всё остальное. А мне этого ничего не надо, Рыбуль, я хочу только, чтоб жратва была охеренная и чтоб нигде такой нельзя было покушать, кроме моего «Низа». А «избранные» для меня не те, кто рот свой на замок закроет и фуфло всякое втирать начнёт, а у кого бабла немерено и кто оттуда вылазить не станет, да ещё друзей подтащит, без мороки этой всей и мудрежа. Так что, как сама видишь, тебе — твоё, без любого посягательства с моей стороны, а мне — своё, через него вон. — Он кивнул в мою сторону, имея в виду, что согласие моё упасть в это дело — тема уже пройденная.
Именно в этот момент, когда неожиданно для всех, включая меня самого, мнения сторон разошлись так радикально и непримиримо, в дело вступила Леночка Грановская, которая всё это время, как бы полуприкрыв глаза, учтиво демонстрировала полное отсутствие какой-либо реакции на разгорающийся вокруг неё спор о моей участи. Слева от неё, развалившись в кресле, выпускал дымные облака Гамлет, время от времени прожигающий едким взглядом наполовину прикрытые юбкой колени девушки. Справа находился я сам как напарник по приготовлению тестовых закусок. Далее располагалась Рыба, напротив — остальные. Если бы в тот вечер Ленуська не вставила своё слово, усмирив на время страсти насчёт пожрать непривычного и, как результат, огрести целое состояние, я бы, скорей всего, так или иначе прибился бы к одному из двух похожих берегов. Я бы отдался той части разума, которая максимально отвечала в тот момент степени моего возможного падения на основе нормального и трезвого расчёта.
Но получилось совсем не так, а иначе. Не вышло у меня того, к чему практически уже склонил меня мой слабовольный рассудок. И всё благодаря Ленке.
— Позвольте, господа, — негромко произнесла она, обращаясь поочерёдно к обоим претендентам на реализацию моих идиотских фантазий, — смею заметить, что ни один из вас так и не дождался ответа от самого Германа. — Она как бы ненароком положила мне ладонь на руку и незаметно сжала её. — Ведь, как я понимаю, успех вашего предприятия должен зависеть не только от ваших пожеланий или от степени и оригинальности раскрутки в том или ином варианте. Прежде всего он будет определяться конкретной заинтересованностью автора всей этой задумки, её вдохновителем и идеологом, если угодно, тем, как сам он видит своё детище. И наверняка у него есть что на эту тему сказать, — она обернулась ко мне и спросила, глядя в глаза: — Но вам ведь ещё надо подумать на эту тему, правда, Герман? Тщательно взвесить все обстоятельства, выработать условия сотрудничества, прежде чем окончательно определиться с решением. — И скосила глаза в сторону Рыбы, неприметно моргнув ей, чтобы этим жестом дать ей понять о продуманности своих действий. Та, чётко перехватив сигнал, так же едва заметно моргнула в ответ и сказала, всем своим видом выражая согласие с такой постановкой вопроса: