— Далеко еще до выхода? — оборвал его мысли шепот командира.
Мишо остановился, вглядываясь во мрак.
— Вон там, где светлое пятно, — ответил Мишо.
Георгий обернулся к стоящему за ним партизану.
— Чтоб ни звука! Передай дальше.
Затаив дыхание Мишо пробирался к светлому пятну. Вскоре оно превратилось в клочок звездного неба. Мишо высунул из расщелины голову, ночь показалась ему необычайно светлой, даже стало страшно при виде бездонной глубины неба. Георгий, рядом с ним, припав к земле внимательно озирался и прислушивался к тишине, царящей над темными ложбинами. Невдалеке крикнула какая-то птица, и ему показалось, что звезды дрогнули от ее крика. Но крик не повторился, и он успокоился. Стояла глубокая тишина, и Георгий обрадовался ей как никогда еще не радовался. Притянул к себе Мишо и расцеловал его в обе щеки. Мишо обтер щеки рукой и, шепотом позвал притаившихся в ожидании партизан. Затем он лег на спину и уставился в звездное небо. После всего пережитого ему казалось, будто небо раскачивается у него над головой. Нет, он не успокоится, пока не отомстит!..
Партизаны вышли на каменистый кряж. Георгий Ваклинов долго вглядывался на юг, где чернела горная гряда. Наконец он вытянул руку и скомандовал:
— Туда!
Вереница партизан медленно поползла вниз по склону, растянулась. Мишо оглянулся и прикрываясь за кустом, шагнул в сторону и словно растворился во мраке.
Георгий остановился, пропуская мимо себя вереницу.
«Высокий — Бончук. За ним… прежде шел Дончо. А теперь женщина. Кто же это? А, Дафинка. А Страхил, Лиляна, Роза?.. Это — Владо. Перед ним шел Любчо… За Владо шел Доктор… Его взяли живым… Кто его знает, выдержит ли пытки… Надо будет перевести лазарет в другое место… Это Милчо, за ним шли Соня, Андрей, Камен, Алеша… Сколько же осталось… всего сорок пять человек. Димо в хвосте, как никогда. Опирается на палку и охает. Я не слышу, но чувствую что он охает про себя… Теперь самое главное не нарваться на засаду…»
Георгий поспешил вперед.
— Бончук, — окликнул он своего помощника. «Мишо здешний, пошлю его с Бончуком в дозор», — подумал он.
— Мишо Бочваров в дозор!
— Мишо! Мишо! — тихо понеслось по цепочке.
Никто не отозвался.
Георгий подождал немного… и понял. Поняли и другие.
— Товарищ командир, разрешите мне пойти с Бончуком! — попросила Дафинка.
Георгий удивился, подметив радостное волнение в ее голосе, и разрешил. Она поспешила вперед.
Дозорные скрылись во мраке. Партизаны двинулись следом. Они так осторожно переставляли ноги, словно опасались наступить на раскаленные угли.
— Димо отстал! — передали сзади по цепочке.
Георгий оглянулся и тихо скомандовал:
— Стой!
Партизаны остановились. Спустя некоторое время показалась медленно плетущаяся фигура Димо. Командир пошел к нему навстречу.
— Что с тобой? — спросил он.
— Ноги отморозил, — ответил Димо.
— До новой базы дойдешь?
— Постараюсь.
— Трудно будет, — раздумчиво проговорил Георгий и скомандовал привал. Он прошел вперед. Что это с ним происходит? Кажется у него притупилось чувство ответственности? После сражения он почему-то стал меньше беспокоиться о товарищах. Как же он забыл про Димо?.. Все они несут те же тяготы, что и он. И в сражении делали то же, что и он сам. Выходит, каждый из них мог бы его заменить. Надо, конечно, чтобы кто-нибудь стоял во главе отряда. Он командир, но ведь каждый из товарищей мог бы стать командиром не хуже его…
В стороне сидели Дафинка и Бончук. Они о чем-то шептались. Не лежат молча, как другие. Какая же сила вливает в них бодрость. По их виду можно было предположить, что они не чувствуют ни усталости, ни голода…
— Хватит отдыхать. Вставайте, товарищи!
Партизаны поднимались с земли и строились шеренгой.
Забрезжила заря, и звезды, как шаловливые дети, одна за другой, попрятались от нее.
Весеннее солнышко обогрело лес. Партизаны остро почувствовали, как они ослабели и устали. Им казалось, что все живое насмехается над ними — и черный дрозд, насмешливо посвистывающий на ветке, и трясогузка, помахивающая им хвостом, и бабочки, порхающие на прогалинах. Отдохнуть по-настоящему не было возможности. Тяжелые сражения сменились заботами о хлебе, о патронах. И сегодня во рту набегает голодная слюна. Надо было связаться с окружным комитетом партии, опереться на организацию… Сходить за больными товарищами…