— А, это ты, Мишо, добро пожаловать, — встал старик. — По голосу тебя признал. Помнишь, говорили мы летом, когда ты на побывку приехал. О Тотке шла речь. Дорог жизни никто не знает. Думал ли ты тогда, что она женой твоей станет.
Вагрила внесла широкий поднос с разной домашней снедью, пригласила гостей.
— Ох-хо-хо! — закряхтел Караколювец и принялся что-то искать в углу, под образами. Но никто не спросил, что с ним, тогда он заохал еще громче.
— Габю, иди закусим, — пригласили его к столу.
— Куда же она подевалась? — бормотал он. — Вот тут я ее всегда кладу. Как заколет, пожую ее, смокву-то, и проходит. Где же она? Когда нужно, ничего найти нельзя…
Бабушка Габювица покачала головой.
— То ли ты, Габю, из ума выжил, то ли, придуриваешься, смоквы не можешь купить. Не такой ты уж хворый. Поди в кооператив, купи себе смоквы сколько надобно про запас.
Караколювец перестал шарить под образами и нетерпеливо ждал, когда жена кончит.
— Выговорилась? Ты знаешь, что такое война? Где нынче ее найдешь смокву? В городе хлеб по карточкам выдают, а она тут болтает языком…
— Это верно, ничего нет на базаре, — сказала Тотка.
— Ах, ежели бы только это! — вздохнула Вагрила, — самое страшное то, что кровь льется, люди гибнут. А каково тем, у кого дети есть, каково матерям-то. Я сама ночи не сплю, все о Гергане думаю. Ведь один он у меня остался. Сердце кровью обливается, как подумаю, что и он может пойти вслед за Здравко.
— А что Здравко? — спросил Мишо.
— Лесовиком стал, — ответила Тотка таким тоном, будто была виновата, что Мишо не знает об этом.
— Никто его силой не заставлял, — пожал плечами Мишо.
Тотка вдруг гадливо поморщилась, зажала рот ладонью, и пошла к двери.
— Ничего, это со всеми бывает, — сказала Вагрила. — Мишо, беги, купи мяты. Все полегчает… А я провожу ее до дому…
Выходя из кооператива, Мишо столкнулся со Стояном Влаевым.
— Куда бежишь, гляди не споткнись! — взял его за руку Стоян.
— Вот мятных леденцов взял, для жены, — пытаясь высвободить руку, сказал Мишо. Он был уверен, что Стоян знает, для чего они покупаются. Но тот загородил ему дорогу.
— Большое дело, это ерунда. Жизнь идет своим чередом. Одного вешают, другой конфеты покупает.
— Недосуг мне сейчас разговаривать!
— Погоди! — сердито глянул на него Стоян, — видел я твоего знакомого. Вместе вы служили. Привет тебе передает.
— Недосуг мне…
— Как начали вешать, струхнул. — Стоян выждал, пока Мишо не скрылся в темноте, и только после этого вошел в кооператив.
«Значит, здесь они», — подумал Мишо, чувствуя как захрустел в кулаке кулек с леденцами.
— Стоян Влаев тебя искал, — спокойно встретила его Тотка, занятая вязаньем.
«Легко тебе говорить», — подумал Мишо и сказал:
— Встретил его.
Тотка глянула на него невидящим взглядом, перекинула нитку через спицы и снова зашевелила губами, считая про себя стежки. Новая жизнь, которую она ждала, уже полностью овладела всеми ее мыслями, всем ее существом.
Первая оттепель пришла без предупреждения. За неделю южный ветер растопил снег. Земля ожила, задышала. Раньше обычного подступила к селу весна.
Свежий весенний воздух взбудоражил Мишо. Он обошел весь двор, не зная, за что сперва приняться. Дверь хлева сломана, плетень покосился, крыша сарая протекает… и сколько еще всего. Все ждало его рук. Легкий как дыхание туман обвивал горы, и Мишо пожалел, что не в поле. Руки так и зудели. Не раздумывая больше, он взял топор и занялся самым что ни на есть второстепенным делом — решил поправить плетень. Быстро заострил кол и изо всей силы всадил его в мягкую землю, ударил пару раз обухом. Потрогал. Стоит крепко. Принялся тесать второй кол…
Трифон Бияз с удовольствием поглядел на зятя — с огоньком работает, но вспомнив по какому делу он пришел, заколебался, шаги стали неуверенными… «Как бы ему сказать…»
— День добрый.
Мишо оглянулся и утер рукавом вспотевший лоб.
— Добро пожаловать. Вот решил плетень поправить.
— Прогнил совсем. На будущий год новый поставишь.
— А покуда все надо поправить.
Бияз как будто забыл зачем пришел, поднял грабовый прут и начал его переплетать между кольями.
— Здорово придется поворочать. Рано потеплело, захватила нас врасплох весна.
Мишо посмотрел на залитое весенним солнцем поле.
Бияз понял, о чем думает Мишо, и тихо вздохнул.
— Невесел ты что-то, — обратился вдруг к нему Мишо. — Ежели денег надобно, говори, мы свои люди.
— Да нет, не за тем я пришел, — помялся Бияз и, собравшись духом, сказал: