Сквозь томительно сладкую дрему Ваклинов услышал, как скрипнула дверь. Он открыл глаза и огляделся. Увидел, что место, где лежал Венко, было пусто, но ружье его лежало здесь. «Рассвело, наверно», — подумал Ваклинов и выглянул в окно. Он увидел, что Венко идет через двор, а за плетнем мелькают фуражки полицейских. Ваклинов отпрянул к стене, и в то же мгновенье прогремел выстрел. Венко оглянулся и, как будто споткнувшись, упал ничком. Несколько полицейских подбежали и подняли его. Затем, со всех сторон загремели выстрелы.
— Гады! — закричал Герган.
Георгий сердито зажал ему ладонью рот.
— Не стрелять! — приказал он. Партизаны залегли у стены.
Выстрелы участились.
— Вы окружены! Сдавайтесь! — кричали полицейские.
— Попробуем их перехитрить, — шепнул Георгий товарищам. Разорвав на груди рубашку, он привязал к штыку белый лоскут и, выставил его в окно. Полицейские поднялись и опустили винтовки.
— За мной! — тихо приказал Георгий и пошел к выходу.
Выйдя во двор, он выстрелил. Через мгновенье грянули выстрелы его товарищей. Увидев, как они пробежали мимо него, он перескочил через плетень. Встретились уже в поле, за селом.
Сорвав закопченный лоскут, Георгий бросил его в грязь.
— Не люблю хитрость! В первый раз пришлось к ней прибегнуть.
— Цель оправдывает средства.
— Великая цель достигается великими средствами!
Герган испытывал чувство большой благодарности к Георгию, но он все не мог это высказать. Ему хотелось только все время идти за ним, чтобы слышать его дыхание.
Утомленные долгим преследованием партизан полицейские рассыпались по двору участка. Другие повыскакивали из помещений и окружили пленного. О чем только его не расспрашивали: верно ли, что партизаны траву едят, где спят, по каким тропам ходят…
Венко, польщенный проявленным к нему вниманием, возбужденно рассказывал даже и о том, о чем его не спрашивали. Подошел и Митю Христов, постоял, послушал, долго вглядывался в лицо и глаза партизана, потом недовольно подумал: «Коли уж выбрал человек себе путь, должен идти по нему до конца», — и отошел. Трусов и дезертиров он не любил, а смелым завидовал. С неясной растерянностью в мыслях он вошел в коридор. Перед дверью начальника стояла Вагрила.
— И твоего тут скоро увидим, — сказал он.
— Поймали кого-нибудь?
— Один сдался, остальные скрылись.
— Кто сдался?
— Из наших, Венко.
— Знаю его, — сказала Вагрила и подумала: «Стало быть, узнают теперь про Стояна. Нечего теперь скрывать. Скажу, что знаю». Она так и сделала, и на другой день ее отпустили.
Непрерывно моросил дождь.
Сквозь потолок землянки, крадучись, проникла первая капля, долго блестела там маленькой звездочкой, пока не проложила путь другим. За ней вторая, третья, — потом потекла вся кровля. Вода, залившая пол, стала подниматься; партизаны тщетно пытались вычерпать ее. На второй день она подступила к нарам. На третий — партизаны покинули землянку и укрылись под дубами.
Раздался треск раздвигаемых веток, и все ничком бросились на мокрую землю. Закоченевшие пальцы легли на спуск, стволы нетерпеливо подрагивали.
— Фьють-фьють-фьють! — прозвучал в шуме дождя условный сигнал. Кто может их искать в это время?
— Фьють-фьють-фьють! — настойчиво посвистывал кто-то.
Партизаны ответили. Сопровождаемый связным Христо Долаевым, к базе вышел Стоян Влаев. Он оглядел мокрый лес, и, словно собираясь войти в дом, стряхнул налипшую на постолы грязь.
— Барашек остался недоеденным, — улыбнулся он и по очереди пожал всем руку. Выжав намокшую, как губка, кепку, он пояснил:
— Сегодня ведь Георгиев день.
— Да, правда, сегодня Георгиев день… — заговорили партизаны и вдруг примолкли, вспоминая о чем-то своем.
Подошел Герган.
— А, здорово! — заметил его Стоян Влаев.
— Здравствуйте!
— Не уберегла тебя мать!
— Как она там?
— Сейчас, наверное, получает свое первое боевое крещение.
— А что случилось? — вздрогнул Герган.
— Арестовали ее. По подозрению, что она хлебом нас снабдила. Не расстраивайся! Выпустят ее.
— Значит, арестована?! — не верилось Гергану, и он посмотрел на товарищей, слышали ли они.
— Ну, а дальше-то, что было? — спросил Здравко.
— Утром, только скотина напаслась, — продолжал Стоян Влаев, — приходит дядин сын и говорит, что забрали Вагрилу. Понял я, что меня ждет. Но не хотелось бросать скот и подогнал его к селу. Бросился домой, — а полицейские уже идут по улице.