— Зачем, ну зачем, — казнил себя Поль Нгутанба, — я разрешил им экспериментировать, как будто бы забыл, что это все-таки не Англия, а Россия? Придется обращаться к «лунным бабочкам».
Но как отреагируют «лунные бабочки», Поль Нгутанба не знал, ибо их возникновение на Земле было непонятным не только для него, но и для лазурных лам и бледных демиургов. Они были тайной для всех.
А между тем в Европе и Америке продолжали звучать выстрелы, которые просто в принципе не могли остаться незамеченными. Буквально в один день ушли из жизни, проделав пулевые отверстия в своих висках, Майкл Флин, руководитель службы космического слежения ЦРУ, Джанинг Вельт, замдиректора ФБР, и Роберт Страу, директор Центра парапсихологии при ЦРУ, а также Готлиб Браун, начальник компьютерно-информационного отдела ЦРУ. Пресса Соединенных Штатов тотчас же заговорила о заговоре против демократии, который был раскрыт в недрах спецслужб. «Вашингтон пост», солидная газета, вдруг вышла с передовицей, сообщающей о том, что все высокопоставленные чиновники-самоубийцы были участниками засекреченной конференции в штате Техас, на которой присутствовали представители всех мировых спецслужб. Скандал стал разгораться еще больше, когда упомянутый в перечне фамилий участников конференции генерал Солимон Джагер, руководитель отдела аномальных явлений Пентагона, тоже предпринял попытку самоубийства, но промахнулся, пуля прошла в сантиметре от головы. Так как в служебном пистолете генерала был всего лишь один патрон, он предпринял попытку отравления, выпил четыре флакона таблеток, которые обнаружил в ящиках своего стола. Когда сотрудники вломились в кабинет, то увидели на столе четыре пустых флакона из-под дрожжевых таблеток для очистки пищевода и бледного, но гордого своим поступком Солимона Джагера. Его немедленно доставили в госпиталь, где выяснилось, что даже не требуется промывка кишечника, ибо генерал сразу же пошел в туалет и отправил все таблетки в унитаз, для чего они и предназначались. После такого позора генерал Солимон сразу же по выходе из туалета ласточкой выбросился из раскрытого окна своей палаты, но, на его несчастье, палата оказалась на первом этаже, и он прямо в больничной пижаме упал на лужайку перед входом в госпиталь под ноги только что примчавшихся сюда фотожурналистов, а также телеоператоров Си-эн-эн. Снимки лежащего посреди зеленой лужайки генерала в сине-золотистой пижаме обошли почти все газеты мира, а кадры были показаны в дневных и вечерних хрониках Си-эн-эн. Солимон Джагер в одночасье стал знаменитостью и, вовремя проявив изворотливость, заработал на этом кучу денег. Тем не менее это был лишь небольшой эпизод разрастающегося скандала. Вскоре пришли вести из Англии: покончил жизнь самоубийством — выстрелом в голову — Чарлз Витсмер, руководитель отдела обобщений пресс-службы МИ-6, который тоже, как оказалось, был участником конференции в штате Техас. С этого момента пресса впала в экстаз. Все газеты мира стали выходить с кричащими заголовками: «Демократию предавали в Техасе!», «Руки прочь от Техаса», «Заговор спецслужб, мировая закулиса», «Провокация русских», «Запад ищет врага в России, не замечая его в своем заду». Негодование общественности приняло угрожающие формы, когда донеслись вести из Франции. Люсьен Гримари и Леже Кони, взявшись за руки, спрыгнули с крыши десятиэтажного дома по Рен-Пигль, да так неудачно, что Люсьен Гримари в конвульсивной попытке остановить падение схватился рукой, на уровне седьмого этажа, за ворот пиджака вышедшего на балкон и глядевшего вниз, облокотившись на перила, Леонара Гуджибека, алжирского террориста, только два часа назад снявшего в этом доме квартиру, и захватил его с собой в вечность. Но больше всех не повезло Клоду Ануци, владельцу бистро, припарковавшемуся прямо на месте падения троицы; мертвым все до лампочки, а он всего лишь неделю назад приобрел в рассрочку красавца «бентли», который после того, как на него с высоты десятиэтажного дома упали два разведчика и один террорист, превратился в урода…
В Германии самоубийств не было, но по какой-то неясной причине арестовали двух чиновников секретного БНД.
Конгресс, а вместе с ним и сенат США начали расследование…
— Кто слил информацию о конференции, коллега? — срочно позвонил президент США Президенту России.
— Вы имеете в виду конференцию в Давосе? — поинтересовался у него Президент России.
— В Техасе, — угасающим голосом проговорил первый американец.
— Мы не сливали, — быстро отреагировал первый россиянин и профессионально добавил: — Мы, а по всей вероятности, и вы, о такой конференции не знаем.
— Нет, ну пропали у тебя деньги, сделай другие, — удивлялся в своей Хайфе Ефим Яковлевич Чигиринский, просматривая прессу, сидя на веранде в деревянном кресле, в плавках и черной шляпе. — Зачем подымать такой шум?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Вот такие дела, брат Стефан, — задумчиво проговорил Иван Селиверстович Марущак и ткнул пальцем в сторону некогда ярко светящегося стенда-карты, выложенного из драгоценных камней на стене своего кабинета. — Отключило нам МОАГУ все лампочки и само испарилось. Благо, — Иван Селиверстович тяжело поднялся и подошел к большому, почти во всю стену, книжному шкафу, — мы не европейцы, стреляться из-за денег не будем…
Иван Селиверстович уже знал о череде громких и, на его взгляд, недостойных для солдата самоубийств, прокатившихся среди руководителей силовых подразделений МОАГУ США и, Европы. Он поколдовал возле книжного шкафа, и тот медленно раздвинулся. В проеме оказалась еще одна дверь — стальная, с цифровым кодом.
— Вот, — кивнул головой Иван Селиверстович, — стоит неверно установить одну цифру, и все тут, — он обвел рукой кабинет и самодовольно посмотрел в окно на территорию ГРУ, — и в
глубине, я имею в виду лабораторию и подходы к ней, взлетит к чертовой матери.
Иван Селиверстович стал набирать код на двери. Стефан Искра стоял рядом и равнодушно наблюдал за его действиями. Раздался щелчок, и дверь стала открываться, сдвигаясь вправо. Стефан Искра хмыкнул, толщина двери достигала метра.
— Пойдем, — радушно пригласил Иван Селиверстович Стефана и первым шагнул в комнату за дверью. — Посмотрим, как тут у нас дела.
Дела в большой, напоминающей подвальный мини-спортзал комнате, как оказалось, были в полном порядке.
— Деньги они, видишь ли, в банке держали, — презрительно процедил Иван Селиверстович, его сильно задели и даже оскорбили позорные действия западных коллег, — как какие-то клерки с высокой зарплатой. Смотри. — Он повернулся к Стефану Искре, указывая на гору плотных мешков, занимающих дальний угол помещения. — В каждом мешке по пятьдесят миллионов долларов, тяжелые мешочки, надо сказать, и их здесь два десятка.
— Миллиард долларов, — флегматично уточнил Стефан Искра.
— Миллиард, — подтвердил Иван Селиверстович. — Как знал, что пригодится, двадцать лет воровал у МОАГУ, — покачал он головой, — сколько воды уже утекло, Бог ты мой.
Сокрушение Ивана Селиверстовича длилось недолго, через мгновение он стал говорить со Стефаном Искрой тоном приказа:
— МОАГУ бросило свою деятельность и бросило нас. Все эти деньги должны, и ты проследишь вместе с нашими финансовыми координаторами за этим, распределиться между нашими сотрудниками с учетом их квалификации и стажа, естественно, это относится и к пенсионерам. Ты, Стефан, ну и я, естественно, проходим по высшей квалификации, но мне эти деньги вряд ли понадобятся, — туманно выразился Иван Селиверстович и объяснил: — Задницу ими подтирать, что ли? Я же их двадцать лет в руках не держал, забыл, как пользоваться ими, ну да ладно. — Он снова перешел на приказной тон: — Деньги должны быть застрахованы от конфискации, позаботишься об этом. Мне придется всех сотрудников засветить перед ФСБ, теперь это не только наше право, но и обязанность. Тебя это не касается, Стефан, тем более что тебя и так все хорошо знают. Как там твои друзья Хромов, Веточкин и Миронов?