— Я всегда задавался вопросом, почему выбрали меня. Он понимал, что ему нужен именно я, и мне он готов был рассказать, что служил в КГБ. Он хотел показать, что люди из КГБ могут мыслить довольно прогрессивно. Путин сделал правильный выбор. Как заметил один критик, я всегда облагораживаю своих героев безотносительно того, кто они такие, — вспоминает Шадхан. — Облагородил и его. Я хотел знать, кто он такой и что он видел. Я всегда критиковал советскую власть, так как сильно от нее пострадал. Но ему я сочувствовал. Мы подружились. Он казался мне человеком, который поведет страну вперед, который действительно сможет что-то сделать. А на самом деле он меня нанял.
На протяжении всего фильма Путин искусно подчеркивает хорошие качества людей из КГБ. Отвечая на непростой вопрос, брал ли он взятки, заявляет: там, где он служил, такое считалось предательством родины и наказывалось по всей строгости закона. Он был должностным лицом, чиновником, и это слово не должно иметь отрицательных коннотаций, убежден он. Сначала служил родине как военный чиновник, а теперь служит как гражданское должностное лицо, «вне политической конкуренции».
В конце документального фильма Шадхан, кажется, начинает во все это верить. Фильм заканчивается реверансом великому прошлому КГБ: в финальных кадрах Путин смотрит на замерзшую Неву — человек из народа в меховой шапке за рулем белого жигуленка, квадратной неуклюжей машинки, коих в те времена на улицах было предостаточно. Он наблюдает за городом, покровитель со стальным взором, звучит музыка из телефильма «Семнадцать мгновений весны», главный герой которого русский разведчик-кагэбист внедрился в правящие круги нацистской Германии. Это было решением Шадхана.
— Он человек своей профессии. Я хотел показать, что он по-прежнему в своей профессии.
Однако в интервью Путин постарался убедить зрителей, что оставил службу в КГБ сразу по возвращении в Ленинград в феврале 1990 года. Он рассказал Шадхану, что ушел в отставку «по многим причинам», не только из-за политики, и подчеркнул, что оставил должность еще до мая, то есть до начала работы с Собчаком, на тот момент — профессором Ленинградского Государственного университета, стремительно восходящей звездой демократического движения в Ленинграде. Путин вернулся в столицу царской России, проработав пять лет в Дрездене (Германская Демократическая Республика, ГДР) — там он был связующим звеном между КГБ и Штази, министерством государственной безопасности Восточной Германии. Спустя какое-то время появилась новая легенда — якобы он признавался коллеге в опасениях, что по возвращении придется работать таксистом и лучшего будущего у него нет. Путин изо всех сил старался убедить зрителя, что все его связи с прошлым разорваны, что он влился в стремительно меняющуюся новую Россию.
Интервью Шадхану стало началом целого ряда путаных заявлений о его карьере в спецслужбе. В разваливающейся империи ничто не оставалось таким, каким казалось. Из виллы КГБ на берегах Эльбы с видом на живописный пейзаж Дрездена Путин наблюдал крушение советской империи, конец так называемой социалистической мечты. Блок союзников СССР по Варшавскому договору разваливался, гражданское население массово выступало против коммунистических режимов. Он наблюдал — сначала издалека — как множились волнения по всему Советскому Союзу и как, вдохновленные падением Берлинской стены, в стране возникали националистические движения, вынудившие Михаила Горбачева пойти на серьезные компромиссы с лидерами нового поколения. К моменту интервью с Шадханом один из таких лидеров, Борис Ельцин, уже вышел победителем в августовском путче 1991 года. Заговорщики ставили целью возврат к политической и экономической несвободе и потерпели сокрушительное поражение. Ельцин положил конец существованию Коммунистической партии Советского Союза. Внезапно старый режим, как казалось, рухнул навсегда.
Но то, что пришло на смену, явилось лишь частичной трансформацией. Ельцин убрал высший эшелон КГБ и указом разделил Комитет на четыре внутренние службы. Однако в итоге появился гидроголовый монстр, где многие офицеры типа Путина остались на теневой службе и продолжили работу. Нетронутой оставалась лишь мощная служба внешней разведки. В той системе правила нормальной жизни давно не действовали. Это была страна теней, страна полуправд и формальной видимости, а все осколки старой элиты незримо цеплялись за руины своего царства.