— Примаков саботировал только одну операцию — попытку расследования огромных хищений, опустошивших российскую казну.
Все это время Евгений Примаков и Михаил Мильштейн работали над планами по прекращению противостояния России и Запада, одновременно засылая туда новые группы агентов под видом советской эмиграции для сохранения и частичного восстановления структуры, занимавшейся деньгами внешней разведки. Деньги перекачивались за границу и накапливались для будущих более изощренных схем. Бывший офицер внешней разведки Сергей Третьяков позже заявил, что для поддержания работы сетей внешней разведки КГБ за границу переводились десятки миллиардов долларов. Сотни подставных западных компаний и совместных предприятий были открыты за год до путча; одни финансировались эмигрантами, другие — засланными шпионами из числа комсомольцев.
Возможно, советская империя потерпела крах, но прогрессивные круги внешней разведки знали, что битва с Западом неизбежна. Для них конец коммунистической эпохи означал не окончание вражды, а возможность продолжить работу в более благоприятных условиях.
Когда, щурясь на солнце, 19 августа 1991 года Борис Ельцин вышел из Белого дома, весь мир понял, что на политической арене взошла новая звезда. Он взобрался на танк и пожал руки танкистам. В следующие дни на волне эйфории на Лубянской площади снесли памятник Феликсу Дзержинскому — своеобразный символ мощи и власти КГБ. Вскоре западные банкиры и правительственные чиновники поспешили в Россию консультировать новое правительство Ельцина по вопросам создания рыночной экономики. В новый кабинет вошли перспективные молодые экономисты, в том числе Егор Гайдар и Петр Авен. России предстояла интеграция в западные рынки — наступила новая эра сотрудничества.
В октябре 1991 года Ельцин подписал указ о роспуске КГБ, разбив комитет на четыре службы, и за несколько месяцев до этого назначил главой организации Вадима Бакатина. Это свидетельствовало о том, что меры носили косметический характер. Бакатин был человеком со стороны, на закате советского режима успел недолго побыть министром внутренних дел, и комитетчики существенно превосходили его в профессиональном плане. Он признался московской журналистке Евгении Альбац, что не контролировал подчиненных, которые манипулировали им и утаивали от него информацию.
— Я убежден: того, что они не хотят, чтобы я знал, я знать не буду.
Официально КГБ распался, но мощное крыло внешней разведки под предводительством Примакова, теперь переименованное в Службу внешней разведки (СВР), осталось нетронутым. Сотни тысяч деморализованных офицеров уволились из спецслужб, мечтая заняться бизнесом, но многие ушли в подполье. Например, «Путин и Собчак оставались в тени», — сказал работавший на КГБ и пожелавший остаться анонимным посредник:
— На самом деле они все сохранили. Они изменили фасад, поменяли название. Но больше ничего не изменилось.
Официально бюджет СВР сократили, но вскоре обнаружились и неофициальные источники финансирования. В то время как правительство было не в состоянии выплачивать пенсии и зарплаты учителям, врачам и другим государственным служащим, новый премьер-министр Егор Гайдар сумел обеспечить достаточное финансирование стратегических форпостов внешней разведки. Одна такая выплата в 1992 году составила 200 миллионов долларов — деньги ушли на поддержку режима Фиделя Кастро на Кубе, что позволяло внешней разведке продолжать прослушивать США на станции Лурдес. Платеж провели по сложной схеме, которая включала обмен нефтепродуктов на импорт сахара, такие же контрабандные операции проворачивал КГБ через «дружественные фирмы». Трансфер в 200 миллионов долларов был осуществлен в тот момент, когда официальный бюджет России на 1992 год составлял 148 миллионов долларов. В тот же год Гайдар перевел через другие каналы миллиардный заем из Международного валютного фонда, предназначенный для стабилизации экономики, на поддержку Евробанка — советского государственного банка в Париже и одного из финансовых столпов российской сети внешней разведки.
В первой половине 1990-х годов КГБ оставался закулисной силой. По-прежнему везде присутствовали агенты — их нанимали как торговых консультантов и руководителей отделов безопасности. До 1995 года нефтяной сектор оставался в руках государства, а экспорт контролировался агентами внешней разведки КГБ.
— И это прослеживалось повсюду, во всех компаниях, во всех правительственных учреждениях, — говорил Кристиан Мишель. — Это были не отдельные частные лица, а целая сеть. Люди из КГБ контролировали такие сети, без них ничего бы не сдвинулось.