— Александр!
— Товарищ командир!
Полковник дружески хлопает Александра по спине. Его чуть-чуть раскосые глаза искрятся.
— А ты не изменился, Сашок, хоть и прошло уже много лет с последней нашей встречи. Восемь, кажется? Ну да, ты приезжал в пятидесятом, когда я в академии Фрунзе учился.
Оба выходят с вокзала на московскую площадь, и вскоре такси мчит их по широким, многолюдным улицам.
— Ну, как же ты живешь, Сашок? — спрашивает Гареев.
— Хорошо. Работаю в Ейском зерносовхозе экономистом. Приехал на учебу. Командировали в Высшую профсоюзную школу.
— Вот и отлично! Значит, мы оба теперь студенты. Я ведь опять учусь, в Высшей военной академии. После окончания академии Фрунзе был — заместителем командира авиаполка, потом три года командовал полком, а вот теперь направили в высшую академию.
— Ну, а как живете вы? Как сыновья, Галина Александровна?
— Все в порядке, Сашок, все в порядке. Все живы и здоровы. Получил квартиру на проспекте Мира, хорошая. Да сам сейчас посмотришь.
На минуту замолчали. Потом Кирьянов спросил:
— А помните бои на Волге, товарищ полковник? Донбасс, Мелитополь?
— А как же, Сашок, все помню, будто это вчера было, а не 15 лет назад. Все так перед глазами и стоит…
— Как вы здорово распотрошили заходивший в хвост Буданову истребитель… Тогда еще две благодарности за один вылет получили…
— Уточним, Саша, — улыбаясь перебил полковник, — не я получил, а мы получили. Ты первый заметил врага. И потом, на твоем счету не один сбитый самолет.
…Машина подкатила к новому, многоэтажному дому, и Гареев повел друга домой.
До поздней ночи просидели друзья, вспоминая прошлое, делясь планами на будущее. Давно ушли спать сыновья Гареева, и только Галина Александровна осталась за столом.
За окнами уже начал брезжить рассвет. В синеватой полутьме потускнели многочисленные огни Москвы.
— Ну, Сашенька, давайте спать, пора уже. А что не договорили — завтра доскажете, — предложила Галина Александровна и рассмеялась: — То есть, я хочу сказать— сегодня. Ведь уже утро!
Гареев и Кирьянов встали из-за стола и подошли к окну. Проспект Мира оживал. Медленно шли автоцистерны, поливая улицу. По широкой, влажной ленте асфальта бесшумно неслись машины. По тротуарам уже спешили люди.
— Проспект Мира! — задумчиво сказал Александр Иванович Кирьянов. — И здесь живет полковник авиации, дважды Герой Советского Союза… В этом есть что-то символическое.
— Да, Сашок, — ответил Гареев. — И это символическое заключается в том, что оба мы, я уже не говорю о Галине, не хотим войны. Но в это же время, случись она, разве не повторим мы того, что сделали тогда, в трудную для Родины годину?
Кирьянов молча кивнул головой. Потом, улыбнувшись, проговорил:
— Окончишь ты академию, большим начальником, наверное, станешь, на штабную работу пойдешь?
— Не-ет, Александр Иванович! — решительно возразил Гареев, — пока здоровье позволяет, пока есть силы, буду летать. Обязательно. — И шутливо добавил: — Вот когда слетаю на Луну, тогда можно и в отставку… Ну, пойдем ложиться.
И, обняв друга за плечи, повел его в другую комнату.