Прихлебывая из кружек чай, члены экипажа поглядывали на нас. Среди них были и молодые, и пожилые, но ни один не отвечал моему представлению о моряках. Откуда оно у меня взялось? Не из кино ли? А может, из школьных спектаклей? Здешняя команда была сплошь в нейлоновых рубашках и орлоновых свитерах и ничем не отличалась от сухопутной публики. Только у одного я разглядела на руке татуировку.
— Хороший денек! — сказал молодой матрос с прической «под Тарзана».
— Идем прямо как по маслу, — подхватил другой.
— Не сглазь, еще накличешь морскую болезнь, — сказал матрос постарше, с ухмылкой покосившись в мою сторону.
На Ньюфаундленде мужчины подтрунивают друг над другом на предмет женщин, а над женщинами — на предмет морской болезни. Если на судно попадает женщина из местных, то при малейшей качке она лежит в каюте на койке — мучается. Я же люблю морские путешествия, и при качке меня почти не мутит. Семь раз я пересекала Атлантику на океанском теплоходе. А сколько раз мы с Фарли бороздили воды на нашей шхуне! Но здесь-то к чему все это рассказывать? Пусть веселятся, коли охота.
В памяти застряли неизвестно откуда почерпнутые сведения, будто у моряков считается, что женщина и священник на корабле к несчастью. Должно быть, мои представления изрядно устарели, потому что здесь, на «Боско», никто ни разу не дал мне понять, что меня, как библейского Иону, ради удачного исхода путешествия следует отправить за борт. Напротив, экипажу даже как будто льстило, что на судне женщина. Они к такому не привыкли, поскольку женщин в команду не брали, к тому же морской устав практически исключал на рабочих судах присутствие иных пассажиров, кроме владельца и команды. Всем прочим, в случае несчастья, страховая компания компенсации не выплачивает. Чтобы узаконить свое присутствие на борту «Боско», нам с Фарли пришлось официально записаться матросами.
Завтрак кончился рано, в семь пятнадцать. И команда сразу же приступила к своим обязанностям, а те, кто отстоял вахту, отправились отсыпаться. Для нас с Фарли день без дела тянулся бесконечно. Капитан Леблан приглашал нас заходить в любое время к нему на мостик. Повалявшись немного с книгой в каюте, мы воспользовались его приглашением.
Хоть траулер и небольшой, на капитанский мостик все равно поднимаешься с трепетом. Капитан и его подчиненные без слов вершат ритуал повседневных обязанностей. Несмотря на массу сложного оборудования, на необходимость следить за штурвалом, радарной установкой, судовым компасом и прочими премудростями морской навигации, на мостике царила удивительная тишина. Как в читальном зале, где говорят только шепотом и слышен лишь шелест страниц.
Члены команды приходили, уходили. Вот появился старший механик, присел с кружкой кофе на скамейку, не отрывая взгляда от льдов. Потом и кок Сирил, улучив момент между завтраком и обедом, молча постоял минут пять рядом с вахтенными.
Мне кажется, я могу теперь объяснить, почему моряки слывут знаменитыми рассказчиками всяких историй. Ведь они подолгу остаются наедине со своими мыслями. Почти все события на корабле связаны с ожиданием и подготовкой: и отплытие, и изменение курса, и швартовка, и маневрирование, чтобы не наткнуться на неизвестный плавучий предмет. У моряков больше времени на размышление, чем у других. Мы разделяли с командой ее молчаливую жизнь, завороженные сверканием льдин, протянувшихся до самого горизонта. Осторожно пробиваясь по узкому прогалу между льдами, «Боско» двигался вперед.
Единственное, что нарушало тишину на мостике, — треск и щелчки судового радио. Но команда будто не замечала этих невнятных, бессвязных хрипов. Только тренированное ухо могло уловить смысл скороговорки, на которой вели перекличку суда. Я все пыталась понять, на каком это языке — по-норвежски? по-португальски? по-русски? А ведь чаще всего то был родной, английский. Капитан по большей части находился в штурманской рубке, в задней части мостика, отыскивая наиболее безопасный путь среди льдов. Часто справлялся по радио, желая уточнить размеры ледяного поля. Направление движения льдов меняется день ото дня, а бывает, и в течение суток — в зависимости от температуры и ветра. И в наши дни, чтоб провести судно во льдах, не допустив, чтобы льды сковали его, требуется изрядное мастерство шкипера, ну и, конечно, удача.
Сжимая в руке микрофон и бормоча что-то в ответ на какой-то дальний, ему одному понятный треск, капитан Леблан походил на птицу, отзывающуюся на призыв пернатого друга.
— «Боско» вызывает «Озеро Мейлпег»! «Боско» вызывает «Озеро Мейлпег»! Как слышишь, капитан? Прием.