Как раз тех, кто принимал участие в местном самоуправлении, мы знали меньше всего. Они жили в своем тесном мирке и с предубеждением относились ко всем приезжим. Они свято верили в то, что именно они — лучшая часть общества, а, уж конечно, не рыбаки или рабочие рыбозавода, составлявшие большинство населения Балины.
В те годы участие в попечительском совете библиотеки являлось для местной женщины единственно возможной общественной работой. Считалось, что книги читают в основном женщины и дети. Мужчин в совете было раз-два и обчелся. Фарли оказался единственным мужчиной из восьми привлеченных к работе членов совета.
Библиотека занимала небольшое, обшитое тесом и покрашенное в белый цвет здание, стоявшее на самом краю прудика через дорогу от общинной церкви. Первое заседание совета состоялось холодным ноябрьским вечером. Скудный свет проникал в квадратную комнату библиотеки сквозь узкие окна под самым потолком. Однако здесь было тепло и уютно. Удивительно, как книжные полки преображают любую, даже самую неказистую комнату. Общая площадь библиотечного «зала» не превышала двадцати метров, и хотя на полках в основном стояли зачитанные до дыр книжки малоизвестных писателей, тем не менее от одного вида книг сердце наполнялось теплом. В центре комнаты стоял длинный, покрытый линолеумом стол, вокруг него стулья — здесь читатели могли полистать книги и журналы.
Члены нового попечительского совета уселись по обе стороны стола — друг против друга, словно две соперничающие команды. Получилось так, что в составе совета нас оказалось поровну — четверо местных жителей и четверо «пришельцев». По одну сторону стола сидели Барбара Дрейк, Джейн Биллингс, Фарли и я, а напротив нас — миссис Стаклесс, миссис Доллимаунт, миссис Норткотт и миссис Пинк, библиотекарша. Почетные члены совета — священник и директор школы — отсутствовали.
Оказалось, никто не знает, с чего начать заседание. Барбара Дрейк нетерпеливо пыталась выудить хоть какую-то информацию и наседала на миссис Норткотт и миссис Пинк, которые были членами прошлого совета. В конце концов выяснилось, что в прошлом году совет вообще ни разу не собирался, а на заседании, состоявшемся два года назад, миссис Норткотт не была по причине болезни. И тем не менее все эти годы она выполняла обязанности казначея.
— Прекрасно, — деловым тоном заговорила Барбара. — В таком случае вы и останетесь казначеем, миссис Норткотт, согласны?
Трудно сказать, была ли действительно согласна тихоня миссис Норткотт и дальше исполнять обязанности казначея. Выбора у нее не было: жена механика с завода, она не посмела ослушаться миссис Дрейк. Миссис Норткотт кивнула в знак согласия, после чего вытащила из сумочки ученическую тетрадь и ознакомила нас с финансовым положением библиотеки. Почерк у нее был ровный и красивый, и буквы получались каллиграфические. Это осталось у нее с той поры, когда она еще работала учительницей и относилась к чистописанию со всей серьезностью.
Мы узнали, что наша библиотека ежегодно получает от Управления провинциальных библиотек дотацию в двести пятьдесят долларов, из которых двести идет на зарплату миссис Пинк, а оставшиеся пятьдесят в уплату за отопление. Девять долларов и пятьдесят центов пошло на ремонт трех оконных рам. Подобный перерасход пробил бы заметную брешь в бюджете библиотеки, но спасло то, что во время избирательных кампаний 1962 и 1963 годов в помещении библиотеки располагался избирательный участок. Свалившиеся с неба пятьдесят долларов пополнили казну, и таким образом у нас на балансе оказалась сумма в сорок один доллар и пятьдесят центов. Тут миссис Норткотт, не скрывая своей гордости, вынула кошелек и положила его на стол на всеобщее обозрение.