Глаза Каи-Наи заблестели счастливым огоньком, когда Мабора поделился с ним своими мыслями.
— Мы устроим этим зерноедам хороший костер! — радостно сказал он.
Мабора и Каи-Наи спрятались в лесу и стали с нетерпением дожидаться ночи, чтобы осуществить свой план.
Когда село солнце, они снова подкрались к лагерю зерноедов. На берегу стоял шум и гомон. Здесь собралось почти все селение. Шатров и развешанной на палках рыбы уже не было, а на месте бывшего лагеря зерноеды разжигали теперь большой костер. Мабора и Каи-Наи, сидя на дереве, как белки, пытались понять, что еще придумали и что собираются делать эти проклятые зерноеды. Но то, что они увидели, так смутило и потрясло их, что они долго сидели молча, не веря своим глазам.
Когда костер запылал, к нему подбежали человек двадцать мужчин и парней; они выхватили из костра головешки, пробежали по берегу и подожгли срубленный и сложенный поленницей лес!..
Они сами исполнили месть Маборы!
Мабора и Каи-Наи бежали по лесу, а позади них на берегу трещал и горел срубленный лес. Зерноеды сожгли его, чтобы посеять на этом месте свои никчемные зерна.
Голод среди людей красной скалы
ожно сказать, что обитатели красной скалы были народом очень опрометчивым. Они с интересом выслушали рассказ Маборы о жизни людей с озера, но запомнили только, что люди эти едят зерно, живут довольно далеко и не собираются сейчас нападать на племя красной скалы.
Поэтому они даже не подумали, что следует приготовиться к нападению врага. Колдун заявил, что владеет чарами, которые отпугнут любых зерноедов; надо только слушаться и уважать его, великого колдуна племени орла.
Промелькнуло лето. Север дохнул холодным ветром; закружились желтые листья и с тихим печальным шорохом стали падать на землю. Ветер уже вовсю гулял по лесу, под скалой ревели пороги, и река, миновав пороги, грустно лизала песчаный берег.
Каи-Наи спускался со скалы, стоял, прислонившись к дереву, и слушал рев порогов и печальный шорох, наполнявший лес. Он часто уединялся и думал о матери. Она отказалась от него и осталась с людьми, которые убили его отца и истребили родное племя. Он не понимал ее и не понимал того, что было у него на сердце. Осенний шум леса, тоскливый шорох листьев о чем-то напоминали ему, что-то говорили. Он прислушивался и ему казалось, что деревья и листья говорят о нем, но он был не в силах понять их язык и, не понимая, возвращался домой.
Жители скалы переживали тяжелые дни. Зверей и птиц вокруг скалы почему-то становилось все меньше и меньше. Бывали дни, когда охотники возвращались домой с пустыми руками.
Тогда все племя сидело голодным и люди жались друг к другу у костров в дымных пещерах. Когда же приходила ночь — а ночи стали отчего-то непонятно длинными и темными, — в пещеры прокрадывался ужас. Он прятался в темных углах пещер, носился длинными тенями по стенам, звучал в долгом диком волчьем вое, долетал снизу с шумом могучего леса, грохотал, плескал и ревел в порогах реки, бившейся о берег под скалой…
Однажды вечером из пещеры колдуна снова полилось страшное таинственное жужжание и грозный орлиный клекот. Женщины и дети с криком и воем сбились в кучу и, укрывшись шкурами, дрожали, как в лихорадке. Каи-Наи и сам не знал, почему, но его не пугало ни это таинственное жужжание, ни яростный клекот орла. Он заметил, что в пещерах остались только женщины, дети и совсем молодые парни, а все мужчины куда-то исчезли. Это очень заинтересовало мальчика. Вскоре жужжание в пещере колдуна достигло такой силы, что стало казаться, будто там гудит целое гнездо огромных шершней.
Костер едва теплился среди пещеры, освещая кучки женщин и детей. Они сжались под шкурами и боялись даже высунуть руку, чтобы подбросить хвороста в костер.
Каи-Наи, воспользовавшись темнотой, выполз наружу и пошел к пещере колдуна. На площадке перед пещерами никого не было. Ветер гулял над скалой, снизу долетал глухой рокот порогов. Здесь, на площадке, жужжание звучало еще громче и печальнее.
Вдруг к нему присоединился какой-то глухой топот — словно топталось на месте стадо зубров. Это было так жутко и неожиданно, что Каи-Наи задрожал от ужаса, как женщины и дети, прятавшиеся в пещерах под шкурами.
Каи-Наи хотел было повернуть обратно, но любопытство победило страх, и он, опустившись на четвереньки, нырнул под шкуру, которой был завешен вход в пещеру колдуна. Он полз по проходу, ведущему в пещеру, а навстречу ему летело глухое жужжание и топот, как будто стадо зубров спасалось от тучи шмелей.