– Значит, так, там где мониторы – это «плейбек», там сидят режиссер, художники, гримеры и следят за кадром, чтоб все было идеально, но получается как обычно. Вот сама площадка, это наши актеры. Вон спят люди. Это массовка, это мои подчиненные. На улице видел белые фуры с надписью «Фильмедиа»? Это наши. Там гримваген, костюмваген, хламваген, какенваген, генератор, он снабжает электричеством площадку, автобус для актеров, когда ездим с места на место, и самый важный – кейтеринг!
– Почему он самый важный?
– В нем сидит дядя Петя и делает нам чай с бутербродами! Без него и жизнь не мила… Садись к массовке, смотри, как все происходит, запиши то, что тебе рассказал.
– Понял.
Я сел рядом со спящей массовкой. За плейбеком сидел лысый режиссер и давал команды по рации, по площадке бегали художники, кругом стояли прожекторы и отражатели. Подошел Дима.
– Пошли, познакомлю тебя с Васей. Ему 26. Он админ площадки, то есть администратор. Он тут за все отвечает, ты будешь его правой рукой. Ты «хелпер». Всем так и говори. Вася тебе пришлет вызывной лист. Там будет расписано, где и когда тебе надо быть.
– Понял.
Мы подошли к плейбеку, из-за стола встал полноватый молодой парень. Дима к нему обратился.
– Вася, это Даня, обменяйтесь номерами.
– Кто он? – достал телефон Вася.
– Я хелпер!
– Ясно, давай номер.
Я продиктовал админу свой номер. Он пожал мне руку.
– В 9–10 вечера тебе придет сообщение с вызовом. Сразу говорю, что завтра твоя смена начинается в 8.
– Понял.
За три дня съемок я в основном говорил только фразы «я хелпер», «понял» или «не понял». Времени на какие-то другие слова просто не было.
Я сел обратно к массовке. Красивая не спящая девушка лет 20, что сидела рядом, спросила актер ли я.
– Я хелпер!
– А что они делают?
– Пока не знаю, сегодня мой первый день. Наверное, кофе персоналу носят.
– Хах. Здорово. А сколько тебе лет?
– 17.
– А-а-а… Понятно…
Девушка отвернулась.
Так я просидел еще полчаса, пока съемка на локации не закончилась. Подошел Дима.
– Как тебе в целом?
– Кажется, здорово. Духами пахнет.
– Да, и косметикой, – улыбнулся Дима.
– Да, точно.
– Ну, хорошо, давай я проведу тебя на улицу.
Здесь мы все сняли, едем дальше, а ты едешь домой, отдыхаешь после дороги и готовишься к первому рабочему дню!
– Понял!
Я приехал обратно в квартиру. Брат уехал по делам, поэтому в серой холодной комнате серого холодного спального района было немного тоскливо.
Всегда, когда я бывал в Киеве, город принимал меня дождем, а все дела, из-за которых приезжал, были неуспешны. Это одна из причин моего негодования. Одесса же маленький, красивый и очень уютный город по сравнению с нынешней столицей, и тут у меня все в порядке. У меня была знакомая, ей чуть больше 25 лет. Она переехала в Одессу из Львова и все время говорила, как сильно она ненавидит мой родной город. Я спрашивал у товарищей, почему же так сильно может не нравиться Одесса, и лучшим объяснением было отсутствие у подруги любовных отношений. И Одесса ни при чем. И карьера ее ни при чем. Да ничего здесь ни при чем! «С милым рай и в шалаше», и неважно где этот шалаш стоит! И, наверное, неважно, чем ты занимаешься днем, если вечером дома тебя ждет твой человек. Но лучше подстраховаться, на случай если такого не найдешь, и заниматься днем и вечером своим делом. Возможно. Точно не знаю. Но это одна из причин моего пребывания в Киеве.
Я сварил кашу, сделал себе чай, смотрел фильм на телефоне. Чуть не сорвал люстру с потолка, когда надевал еще один свитер. Комната была настолько маленькая, что почти с каждого места в комнате я мог руками достать до трех стен и потолка. Хотя это все из-за роста в 190 сантиметров. Вечером приехал брат, мы поужинали и поехали в кинотеатр с его коллегами по работе. Шел какой-то скучный длинный блокбастер с большим количеством непрекращающихся драк, взрывов и перестрелок, и я уснул. Это, возможно, еще из-за того, что смотрел этот фильм уже в третий раз. Мы поздно вернулись домой и сразу легли спать. Брат всегда засыпает раньше меня и в тот раз снова стал храпеть почти сразу после того, как выключили свет. Кровать была сырая, на улице свистел ветер, а гул обогревателя и храп брата долго не давали уснуть.
Будильник прозвенел в 6 утра, а в 7 я уже направлялся на съемку. Она проходила в старом кинотеатре, помещения которого сдавались в аренду. Возле него стояли машины съёмочной группы, вокруг них бегали работники, и водитель хламвагена с ними переговаривался.
– Чего ты такой грустный-то всегда? – спросил водитель. – Прекрасное утро, мороз и солнце! Ты на своей классной работе!