– Да, конечно! Если, не дай тысячу раз Бог, такое еще раз случится – звоните сразу мне! Или мужу!
– Хорошо. До понедельника.
– До понедельника!
Миша очень переживал из-за этого случая и потом еще долго не мог его забыть. Ларисе Александровне было всегда приятно, когда Миша учил все, что надо. Ее настроение подымалось, и будучи серьезной женщиной, она незаметно для себя начинала улыбаться во время занятия. Часто бывало так, что она «разбавляла» разборы сложных произведений разными разговорами.
– Ты следишь за своими зубами? – снимала она очки и ставила в уголок клавиатуры.
– Да, чищу два раза в день, – соврал Миша, потому что чистил на самом деле всего один раз – утром.
– У моего мужа до сих пор свои зубы. И все здоровые! Он профессор в университете. Такой красивый, умный человек. Жаль, ты его не знаешь. Сейчас таким трудным стал. Его парализовало… Теперь вот ухаживаю за ним.
– Ого, я не знал.
– Да… Я же не рассказывала еще. А физику хорошо знаешь?
– У меня еще нет физики в школе.
– А-а-а… Мой сын отлично знает физику. Светлый ум у него! Помню, еще маленький был… кто-то выбросит на помойку электроприборы, а он сидел, копался в этом барахле, потом домой приносил какие-то части, а потом проходило время, у нас что-то ломалось, и он с помощью того, что нашел, все чинил. Телевизор, магнитофон, радиоприемник… Все! Он потрясающий. Да только институт бросил! Ты понимаешь?! Бросил! Работает сам на себя. Компьютерный мастер, видишь ли. Я рада, что ему нравится, но пройдет время, ему будет пятьдесят или шестьдесят, он разве сможет бегать вот так вот, как сейчас, по клиентам!
– Ну, вы же можете…
– Я-то могу… Это я к чему все. Миша, ты должен доводить все до конца, слышишь меня? Доводи все до конца. Вот мама моя – абсолютно талантливый человек! Ты бы видел, какие картины она пишет! Но не заканчивает их, понимаешь?! Что толку от половины картины, от половины связанного свитера или наполовину пошитого платья! Дело только тогда дело, когда оно завершено! Как подвиг, как работа, как цель. Если ты воспитаешь в себе привычку делать все до конца – будь уверен, ты нигде и никогда не пропадешь.
– Хорошо!
– Ну, вот и хорошо! Давай играть, а то я тебя заговорила уже, – надела она очки, – продолжаем.
Шли занятия за занятиями. Лариса Александровна терпела то, что ее ученик не учит материл на урок, учила все вместе с ним. Когда Миша начинал заниматься так, как это требовала преподавательница, он снимал с себя свитер, потому что ему ставало очень жарко от игры на пианино. Каждое следующее произведение становилось все сложнее и сложнее, и на каком-то моменте парень перестал понимать, зачем он этим занимается. Лариса Александровна все больше рассказывала о своей семье, о плохих лекарствах, о плохих завистливых преподавательницах из ее школы, а также о произведениях, которые она сочинила сама! Она играла каждое, а иногда, когда Миша выйдет в туалет, и сочиняла на ходу, а после записывала. Одно из ее произведений даже издали в нотном сборнике. Ученик предлагал издать собственный, но преподавательница отказалась, ей было некогда, особенно когда Миша не мог приготовиться к занятию как следует! И пусть ему было стыдно сотню раз, это ничего не меняло. Однажды она прочла свои стихотворения, которые писала в своей тетрадке в трамвае. Слова лились рекой, но ей было некогда заниматься стихами. Пусть они будут в тетради, ученики – вот, что главное! Со временем Мише подарили новое фортепиано «Беларусь». Оно было конечно же проще, но новее лет на сто тридцать и по звуку на много больше нравилось учительнице. Возможно, она просто привыкла к звучанию инструментов в ее школе, но и старое пианино «Шредер» тоже не подлежало точной настройке.
– Ты знаешь, у меня был в детстве рояль! – рассказывала она на уроке.
– Но это же так дорого! – заметил Миша.
– Да, но рояль был сломан. У него не работали педали, не было одной ножки, и папа поставил его на бревно. Просто на кусок дерева, который нашел на заднем дворе. Мы тогда тоже жили в частном доме. Но это стоило того… Я сейчас жалею, что не пошла на композиторский факультет… Очень жалею… Подумала, что это не так важно… Я же с третьего раза поступила в консерваторию!
– Да? Я не знал!
– Ну, конечно. Я же не рассказывала… Два года подряд не могла сдать русский, представляешь?! По всем предметам пять, а по русскому, видишь ли – три! Или четыре… Не помню. Короче… Поступила все-таки.
– И вы довольны?
– Конечно! Ты знаешь, вот мы занимаемся, а ко мне недавно ученица обратилась. Славная девочка, ни черта не учила! Нашла мужа в Израиле, переехала туда жить и стала преподавать на дому. Там музыкальные занятия огромных денег стоят! Так она приехала, попросила у меня ноты, я ей дала, сколько могла… Шесть толстенных папок…