– Здравствуйте, – сказал я ей.
– Доброе утро! – поздоровалась мерзкая жаба.
– А-а-а. Ваня! Это ты! Ничего себе, вот это встреча!
(Я хотел сказать, что ее возгласы не к месту, но мне все еще надо было устроить сына.)
– Ты как? Как устроился после школы? На ком женился?
– Нормально все. Я сейчас… на должности областного прокурора! Женился на Лене Грушевской, – ответил я, зная, что из сказанного, правда, только последнее. – Что мне делать, чтоб устроить сына в школу?
– Вот это да! Я так за Вас рада!!! – стала обращаться на «Вы» директор. – Держите анкету. Заполняйте, а я потом дам список справок и документов, которые надо будет принести.
– Хорошо. Ну, вот так. Сейчас вот в отпуске. Есть место для моего Саши?
– Да, конечно! В классе с английским уклоном, уклоном на математику, театральный класс. Вы в каком хотели бы, чтоб Саша учился?
– Мы, наверное, с женой это решим. А как у Вас дела идут?
– Ой, Вань, да все так же…
– Все так же безудержно ругаете учеников?
– Да что Вы! Вань, Вы все еще это помните… Я тогда не хотела, просто Вы обидели внука тогдашнего завуча…
– А во второй раз?
– А во второй сына районного чиновника…
– А в третий?
– Дочку начальницы налоговой службы… Но я ведь просто заложница ситуации! Кто ж Вас просил обижать сыновей и дочек таких людей!
– Вы не оправдывайтесь. Я на вас не обижен… – стал успокаивать Марину Николаевну, даже не услышав ее. Хотелось немножко побыть… Побыть тем, кто прощает! Хотя нужно было быть тем, кто умеет прощать! Но я продолжил.
– Ну, так как ученики себя ведут?
– Да как все. Все как всегда. Тихо и спокойно.
Вдруг в кабинет врывается преподавательница. Директор таращит на нее глаза, мол, уйди, у меня тут люди, но она все же подходит к директору и шепотом кричит ей на ухо.
– Марина Николаевна! Я отказываюсь вести у 7-го Б! Я ненавижу этот класс! Каждый урок они что-то как вытворят, так мне потом или в медпункт надо идти, или звонить родителям, чтоб те собирали деньги на новую мебель и технику!
– Виола Степановна, давайте об этом поговорим на совете…
– Тогда поставьте мне замену. Я пойду домой юбку поменяю! Они подложили мне в кресло пакет скисшей сметаны!
– Идите.
Преподавательница ушла.
– Ну да. Как всегда… – ухмыльнулся я.
– Вы не подумайте, у нас школа еще лучше, чем была! Мы поставили новые окна, охрану наняли. Вашему сыну здесь понравится!
– Я понял. Как дела у Илоны Геннадьевны?
– Она умерла четыре года назад.
– Какой ужас…
Илону Геннадьевну я не любил больше всех. Она была тем самым завучем, из-за внука которой меня отчитывала директриса. Завучем, которая вела математику и из-за которой я возненавидел этот предмет, хотя прекрасно им занимался в институте. Она меня тоже совсем не любила. Она мне никогда не нравилась, но смерти никогда бы ей не пожелал, ни болезни, ни потерянных ключей от класса… В конце концов, преподаватель должен дать знания. Это вся его функция. Не надо его любить или ненавидеть. Надо только получить то, зачем ты к нему пришел.
Я дописал анкету. Отдавая ее директору, спросил:
– Вы что, так же будете ругать детей, которые что-то скажут моему сыну?
– Да! То есть, нет! Или… Я не знаю… Как скажете!
– Вы что! Вы должны их помирить! Вы же директор! Вы же еще и педагог! Марина Николаевна, как же так можно? Ой… Знайте, я не областной прокурор. Я сказал это, чтоб произвести на вас впечатление! А вы поверили! Я открыл фирму. Изделия из дерева делаю. И пусть я не занимаю влиятельную должность, но очень хотел бы, чтоб вы относились одинаково с пониманием и к моему сыну, и к другим ученикам, и вообще…
– Да, да, да… Будешь меня учить еще? – сняла очки директор. – Хочешь сказать, что я не права, что неправильно управляю школой? Знаешь, что, Ваня? Я вспомнила, что места для твоего Саши нет!
– Вы же сказали, что его можно в три класса определить… Марина Николаевна…
– Я ошиблась. До свидания, Ваня! Выйди вон из кабинета, мне пора в районо, – холодно отрезала женщина.
Я взял Сашу за руку, и мы поехали в лучшую школу в городе. Его туда взяли. За 500 баксов. Там, наверное, будет примерно так же, но точно не так, как у Марины Николаевны! И пусть все жабы на свете простят меня за то, что я сравниваю их с этой ужасной директрисой… И никогда ее не прощу! Вот только ей все равно.