Однако дальнейшие события показали, что у Богдана Яковлевича были далеко идущие планы.
Гравюра из собрания Д. А. Ровинского. Русские цари.
Борис Годунов
Незадолго до своей смерти Грозный учредил прямую опеку над сыном Федором, образовав регентский совет, в который кроме Богдана Бельского (он являлся еще и «дядькой» царевича Дмитрия) вошли Иван Мстиславский, Иван Шуйский и Никита Романов.
Сразу после кончины Грозного Бельский предпринял попытку расправиться с другими опекунами. Иностранцы утверждали, что он тайно послал своих людей на Новгородскую дорогу с приказом подстеречь и убить князя Шуйского, спешившего в Москву. Когда этот план не удался, Бельский предпринял попытку государственного переворота в самой столице. Он приказал запереть все ворота Кремля, расставить стрельцов на стенах и приготовить пушки к стрельбе. Лидер «новых опричников» намеревался провозгласить наследником Дмитрия, а себя — единоличным регентом при малолетнем царевиче (родственников последнего Нагих Бельский распорядился взять под стражу, обвинив в измене, в ночь смерти Грозного). Литовский посол Лев Санега писал из Москвы, будто сторонники молодого царевича Дмитрия пытаются силой посадить его на престол.
Переворот не удался. Прослышав про «смуту» в Кремле, около 20 тысяч москвичей собрались с оружием в руках на Красной площади и потребовали показать им живого и невредимого царя Федора Ивановича.
Бунт столичной черни, безусловно, был подготовлен боярами, иначе откуда восставшие взяли пушки, которыми хотели разрушить запертые Фроловские ворота?
Бельский быстро оценил обстановку и вовремя прекратил сопротивление. Приговор для мятежника был достаточно мягок: его всего лишь отправили воеводой в Нижний Новгород. И это объяснимо: Борис Годунов, опасаясь политического конкурента, создал все условия, чтобы у Бельского не возникало желание вернуться в большую политику. Богдана Яковлевича панически боялись даже в ссылке: «Нам царь (Годунов), его сестра царица и вся их семья трепетали от страха перед злой волей Бельского, они искали случая и возможности избавиться от его присутствия», — отмечал очевидец.
Казалось, что Бельского перестали занимать государственные дела. Агенты правительства доносили, что боярин подселился в свою вотчину под Вязьмой и занялся там хозяйством.
Как показали дальнейшие события, это был всего лишь тактический ход.
Кандидат на престол
После того как в 1591 году в Угличе погиб царевич Дмитрий, Бельскому разрешили вернуться в Москву. Мы встречаем нашего героя в свите царя в должности оружничего, в 1593 году он ведет переговоры о вечном мире с крымским ханом.
Казалось, Бельский отлично себя чувствует на вторых ролях и не мечтает о большем…
Однако смерть в 1598 году царя Федора Ивановича вновь разбудила в Бельском дух авантюриста. Богдан Яковлевич сколачивает в Боярской думе антигодуновскую коалицию и открыто заявляет о неподдержке кандидатуры Годунова на московский трон.
По словам очевидцев, «важнейшие не захотели признать Годунова великим князем». Иностранные наблюдатели отмечали, что в России «из-за нового царствования возникла великая смута», «знатные московиты ему (Годунову) противятся и некоторые утверждают, что Бориса следует убить».
Видимо, среди этих «некоторых» был и Богдан Бельский, который предложил на царский троп свою кандидатуру. Как писал Р. Г. Скрынников, «знаменитый временщик Грозного обладал огромным опытом но части политических интриг и располагал исключительными финансовыми возможностями. Он вызвал в Москву множество вооруженных людей из всех вотчин и надеялся решающим образом повлиять на исход выборов. Последний законный душеприказчик царя Ивана считал, что его час пробил. И он в самом деле добился некоторого успеха».
Возможно, что, именно опасаясь головорезов Бельского, Борис Годунов бежал из Кремля и укрылся за неприступными стенами Новодевичьего монастыря (где утке находилась его сестра царица Ирина, принявшая постриг под именем старицы Александры). Большинство Боярской думы выступило против Годунова, однако и Бельского не поддержало, выдвинув других претендентов — в первую очередь князя Федора Мстиславского, праправнука великого князя Ивана III (по князь отказался от опасной чести). Как доносили из России литовские разведчики, в апреле «некоторые князья и думные бояре, особенно же князь Бельский во главе их и Федор Никитич со своим братом и немало других, однако не все, стали советоваться между собой, не желая признать Годунова великим князем, а хотели выбрать некоего Симеона». Речь идет о нашем знакомом Симеоне Бекбулатовиче, бывшем удельном тверском князе.
(Об «особых» отношениях Бельского с Романовыми мы можем судить по словам самого Федора Никитича, который, находясь в 1602 году в заточении в Сийском монастыре, «про бояр, окружавших тогда Годунова, про всех говорил, не станет де их с дело ни с которое, нет у них разумного, один у них разумен Богдан Бельский — к посольским и ко всяким делам добре досужей»).
В попытках настроить против правителя московский посад бояре обвинили Годунова в самом страшном преступлении — цареубийстве, распустив слух о том, что он отравил Федора Ивановича. В ответ Годуновы созвали Земской собор (большинство которого составляли сторонники правителя), утвердивший его на престоле, а затем объявили, что стране угрожает нападение крымского хана, и устроили военный поход на южную границу (таким образом выдворив всех своих противников за пределы столицы). Когда через два месяцев бояре вернулись в Москву, им ничего не оставалось делать, как присягнуть Борису Годунову: так того «требовал народ».
В. Верещагин. «Царь Федор Борисович Годунов». Рисунок
На первых порах никто из политических противников нового царя не пострадал, напротив, Годунов щедро раздавал чины и награды. Награжден был и Богдан Бельский: его царь пожалован в окольничие.
Усыпив таким образом бдительность противников, Годунов в течение трех лег после своего восшествия на престол поодиночке устранил всех конкурентов. В 1600 году настала очередь Бельского.
Царь Царев-Борисова
В конце 1590-х годов Борис Годунов приказал строить мощные укрепления на южных границах России. Осенью 1599 года он послал Богдана Бельского на Северский Донец, где была заложена крепость, тщеславно названная им Царев-Борисов. Под началом окольничего оказалась внушительная вооруженная сила — около трех тысяч детей боярских, стрельцов и казаков. Взял он с собой и множество вооружен пых слуг из своих поместий. Строительство велось быстро: Бельский не жалел личных денег для ускорения работ, награждал усердных, дарил им сукна и серебряные монеты.
«Когда же крепость была выстроена, — сообщал в своей «Московской хронике» Конрад Буссов (немецкий наемник, служивший Борису Годунову, Лжедмитрию II и польскому королю Сигизмунду III), — злодей посмел объявить, что он теперь царь в Борисграде, а Борис Федорович — царь в Москве. Но титул этот он носил недолго, ибо, как только об этом, стало известно Борису Федоровичу от немцев, которые были посланы с Бельским, он приказал доставить этого самозванного борисградского царя оттуда в Москву в таких регалиях, какие приличествуют не государю, а «такому негодному бунтовщику, как он, а ничего лучшего достоин он и не был». Ко всему прочему, Богдана Яковлевича обвинили в приготовлении для царя «подозрительного зелья». Бельского лишили всех чинов и должностей, распродали его «животы» (крепостных), а самого отравили в заточение — все в тот же Нижний Новгород, но уже под крепкой стражей. Перед этим «одному шотландскому капитану, по имени Габриэль, царь приказал вырвать у самозваного царя пригоршнями всю густую длинную бороду…»