Том Шервуд Люди Солнца
ПРОЛОГ
– Если древние свитки не врут, то этим стенам уже полная тысяча лет!
Маленький человек с зажжённой масляной лампой в руке неторопливо шагал по узкому каменному коридору. Второй рукой он придерживал водружённую на голову большую корзину. Впереди, в отступающей перед светом маленького огонька темноте слышались торопливый шорох и писк.
– И, без сомнения, тысячу лет живут здесь эти неистребимые крысы!
Человек остановился, набрал в грудь воздуха и пронзительно крикнул. Стремительный шорох в темноте метнулся вперёд и затих в отдалении.
– Что же они здесь жрут? – пробормотал, поправляя корзину, крикун и двинулся дальше. – Друг дружку, что ли? Пора снова посылать сюда янычар с порохом. Плохо, что потом год здесь будет стоять вонь от палёного мяса. Но, кажется, ближайший год мы сюда и не станем наведываться. Вот только одного гостя выпроводим…
Человек дошёл до длинного ряда каменных проёмов, каждый из которых вместо фронтальной стены имел решётку с небольшой дверцей. Здесь он, тяжело отдуваясь, присел, поставил на пол лампу и снял с головы нелёгкую ношу. Отпер дверцу, пролез внутрь и втянул следом корзину. Выпрямился, чихнул, потёр нос и громко воззвал:
– Вставай, англичанин!
В дальнем углу каменной камеры послышался слабый стон. Пришедший внёс внутрь помещенья лампу, поставил её на небольшую, специально для этого предназначенную полку. Слабый свет дотянулся до лежащего на голом каменном полу узника.
– Вставай! – повторил крысиный недоброжелатель и откинул крышку корзины. – Я принёс вина и хорошей еды.
Лежащий у стены узник снова простонал и с усилием приподнялся.
– Ешь и пей, – сказал, выпрямляясь, его благодетель и отступил к двери. – Когда наберёшься сил, пройди коридор и поднимись наверх. Там тебя встретят и отведут в баню. Твои друзья тебя уже ждут.
– Ка… кие… дру… зья… – неповинующимся языком выговорил узник.
– Какие? – не без высокомерной иронии переспросил его собеседник. – Неистребимые, как крысы, вот какие. Некто Оливер Бык и Матиуш Тонна. Притащились к дворцу тебя выручать, и загубили у меня троих янычар.
– Молод… цы… пар… ни… – выдавил узник и со свистом застонал-засмеялся.
Человек в ответ на это радостно улыбнулся и медленно потёр руки. Так довольная муха потирает сложенные передние лапки над крошкой вкусной еды.
– Значит, не сломал тебя Хумим-паша, англичанин. Ты не представляешь, как меня это радует!
Он присел, вытянул из корзины кувшин, чашку, налил вина и, осторожно приблизившись, протянул чашку узнику. Переправив её в худую, грязную, дрожащую руку, он поспешно отпрянул, бормоча:
– Не набраться бы от тебя блох.
Узник, расплёскивая вино, поднёс чашку ко рту и медленно выпил. Обессиленно уронил руку. Негромко спросил:
– Ашо… тик. Ты чего… хо… чешь?
– Хумим-паша покинул нас, – скорбно вздохнув, поведал кизляр-агас. – Умер. Я теперь пою для нового паши.
– И… Что?…
– То, что новому паше нет до тебя дела.
– А тебе… есть.
– А мне есть. Слушай. Я дам тебе золота. Дам охранные грамоты. Возьмёшь своих друзей, возьмёшь моего помощника – мальчишку, его зовут Хасан, – и отправишься в Бристоль, в Англию. Найдёшь там своего врага, Томаса Локка. С ним поступай как хочешь, а мне нужна тайна его джинна. Джинна, который унёс отсюда, из дворца, его самого и всех матросов. Привезёшь мне эту тайну – и получишь ещё больше золота. Что скажешь?
– Если ты… не шутишь…
– Я не шучу.
– Иди… Готовь баню.
Ашотик снял с полки светильник и зашлёпал по коридору обратно. Он оставил узника в темноте – но тот давно уже привык. Уж вино-то мимо рта не пронесёт! Кизляр спешил сообщить о достигнутой договорённости тому, кого считал самой важной персоной в предполагаемой затее.
Он дошёл, почти добежал до своего зальца и радостно кивнул поднявшемуся из кресла навстречу ему мальчишке:
– Он согласился!
– А я и не сомневалась! – последовал звонкий ответ.
– Не сомневался!! – отчаянно замахал толстыми ручками кизляр. – Неужели трудно запомнить!
– Но нас же не слышит никто, – виновато втянул голову в плечи мальчишка.
– Биполь, бесценная моя…