— Вы боитесь Земли? — удивился доктор. — Вы не хотите отдохнуть? Поплавать с аквастатом среди коралловых рифов?
Рыбкин вздохнул.
— Вы сейчас похожи на демона-искусителя, Лазарь Григорьевич, — сообщил он. — Вы сами-то когда последний раз на Земле были?
Доктор Мендель засмеялся.
— Прежде всего я пекусь о здоровье населения Теплого Сырта, — сказал он. — Ради этого приходится поступаться личными интересами.
Некоторое время они весело смеялись, глядя друг другу в глаза. После шпильки следопыта врач заметно подобрел.
Что-то записав в карточке Рыбкина, Лазарь Григорьевич улыбнулся:
— Зайдете ко мне через неделю, Феликс. — И погрозил сухоньким пальцем. — И о спорте, о спорте не забывайте, дорогой мой следопыт. Вам хорошая физическая форма куда важнее, чем другим.
Распрощавшись с доктором Менделем, Феликс поспешил к Джефферсону. На его счастье, Том все еще был на месте.
Главный ксенобиолог Марса был высок, могуч и бородат.
Про Джефферсона говорили, что он одно время с успехом поигрывал в НБЛ за «Чикаго буллз», где его даже считали преемником великого Джордана, жившего в конце прошлого столетия. Но видимо, где-то в глубине души этого могучего нефа жил ген путешествий, потому что в двадцать девять лет Том неожиданно для всех оставил баскетбол, защитил диссертацию по проблемам ксенобиологии и в составе шестой международной экспедиции ЮНЕСКО отправился на Марс.
— Слушаю тебя, Фил. — Джефферсон встал из-за стола и крепко пожал маленькую ладонь Рыбкина своей могучей лапищей. — Что тебя привело к нам?
— Хотел взять у тебя материалы по исследованию местной фауны, — сказал Рыбкин. — Это очень сложно, Том?
Хозяин белозубо усмехнулся.
— Какие могут быть сложности для хорошего человека? — пророкотал он. — Что тебя конкретно интересует?
— Мимикродоны и пиявки, — сказал Феликс.
— По мимикродонам материалов более чем достаточно. — Джефферсон повернулся к столику с вычислителем. — А вот по пиявкам… Сам понимаешь, что это за твари. По сора-тобу-хиру у меня практически ничего нет, кроме единичных наблюдений. Обычно наблюдателям не везло. А материалы изучения гнездовий ты не хуже меня знаешь, вместе по подземельям лазили… Тебе все полностью сбросить?
— Разумеется, — кивнул Рыбкин.
— Не знаю, Феликс, что ты затеял, — сказал Джефферсон, — и расспрашивать не буду. Но если ты присматриваешься к мимикродонам, то должен тебя огорчить: ничего, кроме инстинктов на уровне, скажем, колонии пингвинов или стаи диких уток. Да что я тебе говорю, ты сам все видел, когда сюда шел.
Джефферсон помолчал, явно ожидая ответа.
— А близко интересоваться сора-тобу-хиру я бы тебе не советовал, — не дождавшись, проворчал он. — Это безжалостные и безмозглые убийцы, Рыбкин. С ними должны работать профессионалы. Для дилетантов это слишком опасно.
Он протянул Рыбкину катушку с материалами.
— Спасибо, Том, — вежливо сказал следопыт.
— Больше ты мне ничего не скажешь? — с некоторым раздражением осведомился Джефферсон.
— Пока еще рано, — сказал Рыбкин. — Пока еще я сам мало что понимаю, Том. А что касается специалистов… Тут ты прав, нет у нас пока специалистов по летающим пиявкам. И я боюсь, что они еще не скоро появятся.
— Как знаешь, — с сухой обидой сказал космобиолог. — Надеюсь, ты не натворишь глупостей.
— Я сам на это надеюсь, — тихо сказал Феликс и вежливо попрощался. Когда он выходил, Джефферсон сидел лицом к вычислителю, и по прямой его спине было видно, что он очень обижен недоверием следопыта.
Глава 5
Copa-тобу-хиру прилетала, как по расписанию, каждый день. Вероятно, ее привлекали привозимые Рыбкиным мимикродоны, а может, пиявкой двигало любопытство хищника, столкнувшегося с незнакомым явлением. Так дикие волки на Земле ежедневно приходят к построенной в чаще охотничьей заимке, с любопытством обнюхивая пахнущие человеком предметы.
Пиявка явно привыкала к человеку. Теперь она уже нетерпеливо скользила к очередному мимикродону, жадно набрасываясь на него.