Правда, их было еще маловато...{7}
Вдруг поздно вечером 1 октября Лелюшенко вызвали в Кремль - в Ставку Верховного Главнокомандующего.
- Вы много раз просились на фронт. Сейчас есть возможность удовлетворить вашу просьбу.
- Буду рад.
- Ну и хорошо. Срочно сдавайте управление и принимайте Первый Особый гвардейский стрелковый корпус. Правда, корпуса еще нет, но вы его сформируете в самый кратчайший срок. Вам ставится задача: остановить танковую группировку противника, прорвавшую Брянский фронт и наступающую на Орел. Кажется, ее возглавляет Гудериан. Все остальное уточните у Шапошникова...
Для усиления Особого корпуса ему придавались 5-й воздушно-десантный корпус, три гвардейских минометных дивизиона, Тульское артиллерийское училище и 6-я авиационная группа. Наконец, для ведения разведки в распоряжение Лелюшенко был передан 36-й отдельный мотоциклетный полк.
Все это обнадеживало. Однако начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников дал Лелюшенко разъяснения, которые не могли не встревожить этого боевого генерала. Во-первых, стало ясно, что под Орлом складывается поистине грозная обстановка, и ему было приказано сформировать корпус в течение четырех-пяти дней. Во-вторых, выяснилось, что собрать в единый кулак передаваемые ему войска будет не так просто: две гвардейские стрелковые дивизии должны были прийти с Ленинградского фронта, 11-я танковая бригада стояла в 150 километрах от Москвы, 5-й воздушно-десантный корпус находился в 300 километрах от намеченного для него пункта сосредоточения, 41-я кавалерийская дивизия тоже была довольно далеко. Ближе всех находилась 4-я танковая бригада полковника Катукова - она уже прибыла в Кубинку под Москвой.
Ночью Лелюшенко снова вызвали в Ставку: обстановка ухудшилась еще больше, Гудериан подходил к Орлу, и генералу теперь было приказано сформировать свой корпус уже не за четыре-пять дней, а за день-два, а пока что ему надлежало немедленно самому выехать в Орел и там на месте разобраться в обстановке. Единственной реальной воинской силой, какую он мог получить в свое распоряжение немедленно, были 36-й отдельный мотоциклетный полк майора Танасчишина с одним-единственным танком Т-34, находившийся в Москве, да Тульское артиллерийское училище, располагавшее учебными 152-миллиметровыми гаубицами, 76- и 45-миллиметровыми пушками. Остальные воинские части двигались эшелонами со всех концов, но могли прибыть в распоряжение командира Особого корпуса лишь позднее.
Третьего октября Лелюшенко прибыл в Мценск и там неожиданно узнал, что танки Гудериана уже заняли Орел и немедленно двинулись дальше на север. Этот опытный и опасный полководец, создавший танковые войска гитлеровской Германии, разработавший для них стратегию и тактику и выверивший свои теоретические установки в боях на земле Польши и Франции, не зря любил повторять изречение короля Фридриха: "Чем стремительнее наступление... тем меньше жертв".
В полдень разведгруппа мотоциклетного полка, устремившаяся по шоссе к Орлу, столкнулась с разведкой Гудериана. В состав нашей разведгруппы входили танк (тот самый - один-единственный!) и двадцать мотоциклов. Разведчики дерзко атаковали гитлеровцев, подбили два танка, один транспортер и уничтожили три мотоцикла. Не ожидавшие такой встречи гитлеровцы попятились: видимо, они решили, что им навстречу брошены крупные советские силы
Однако положение оставалось крайне серьезным. В ожидании подхода основных частей корпуса тульские курсанты заняли рубеж между Орлом и Мценском. Северо-восточнее Орла развернулся 132-й пограничный полк - его буквально на ходу подчинил себе Лелюшенко, встретив командира этого полка подполковника Пияшева, который искал связи со старшим командованием. Это было существенное подкрепление мотоциклистам Танасчишина и тульским курсантам, но что они могли поделать против танковой армады Гудериана? А на дорогах, ведущих к Мценску, уже завязывались бои с авангардами 4-й немецкой танковой дивизии, входившей в состав 24-го танкового корпуса группы Гудериана.
Вот в этот-то критический момент, на станцию Мценск и подошел первый эшелон с танками 4-й бригады. Это прибыл 1-й батальон, которым командовал капитан Гусев, он-то и был полностью по штату вооружен новыми превосходными боевыми машинами KB и Т-34, которые Гудериан, скрепя сердце, публично признавал лучшими в мире{8}. За ним двигался к Мценску 2-й батальон капитана Рафтопулло, вооруженный легкими танками. 3-й танковый батальон старшего лейтенанта Кожанова (ныне Константин Григорьевич Кожанов генерал-лейтенант) пришлось оставить в Кубинке, так как он еще не получил боевой техники. С часу на час должны были подойти также мотострелковый батальон бригады, ее зенитный дивизион и разведрота штаба бригады.
Утром 4 октября танкистам была поставлена боевая задача: провести боевую разведку в направлении Орла двумя танковыми группами. Одну из них в составе семи танков Т-34 и KB повел сам комбат Гусев, вторую - в составе восьми "тридцатьчетверок" - командир танковой роты Бурда. На танки были посажены десанты подоспевших в Мценск мотострелков. Катуков помчался вперед, вслед за разведкой, чтобы выбрать рубежи обороны. Оставшийся на станции Мценск его заместитель полковник Рябов принимал прибывшие один за другим эшелоны бригады и посылал танки вперед, в распоряжение командира бригады...
Так началась битва, которой было суждено сыграть немалую роль в великом сражении, развертывавшемся у ворот Москвы. В то время, повторяю, мы не знали всех сокровенных обстоятельств ввода бригады Катукова в бой. Мы лишь читали лаконичные сообщения военных сводок: - Захватив Орел, немецкая механизированная группа пыталась продвинуться дальше на север. Но уже на окраинах Орла немцы столкнулись с подоспевшими советскими танками. Это были передовые подразделения наших частей...
- Получив отпор, немцы стали действовать осторожно, но все же не отказываются от попыток продвинуться вперед. Они бросают свои танки в бой группами от 30 до 60 машин, но всюду получают чувствительные ответные удары...
- До 60 вражеских танков атаковало передовые подразделения части тов. Катукова. 34 немецкие машины остались на поле боя... Особенно отличился взвод Лавриненко. Он столкнулся с 14 фашистскими танками. Четыре из них уничтожил сам Лавриненко, три подбили экипажи сержанта Капотова и лейтенанта Полякова. Взвод потерь не имел...
- Танковая рота командира Бурды только что прибыла из-под Орла, где около 37 часов провела в засадах, совершая внезапные нападения на танки, автомашины, пехоту. Рота не понесла никаких потерь.
- 9 октября неприятель предпринял новое наступление к северу от Орла. Немцы пустили против нашей обороны танковую дивизию и большое количество пехоты... Бой длился до позднего вечера, но врагу не удалось сломить сопротивление наших бойцов{9}.
- 14-16 октября активность немецких войск в районе Орла понизилась. Непрерывные одиннадцатидневные бои, которые вели наши части с наступающими немецкими войсками, в известной мере истощили силы врага. За эти 11 дней только 3-я и 4-я немецкие танковые дивизии потеряли до 150 танков, более 2000 солдат и офицеров, около 100 орудий, более 200 автомашин и много другого оружия и снаряжения... Фашистская группировка на этом участке фронта вынуждена была замедлить темпы наступления. Наши же части, наоборот, действуют значительно активнее и продолжают наносить врагу чувствительные потери...
Но к этому времени обозначилась грозная опасность западнее Москвы. Здесь наступали 3-я и 4-я немецкие танковые группы и три полевые немецкие армии. Фашисты уже вышли в район Вязьмы, где им удалось окружить большую часть войск Западного и Резервного фронтов. В направлении Гжатск - Бородино двигалась 4-я танковая группа генерала Гёппнера. Срочно создавался новый Можайский - рубеж обороны, на который должна была опереться наша 5-я армия; в ее состав входили свежие войска, спешившие с востока. Командование этой армией было поручено Лелюшенко, и он срочно отбыл с Орловского направления, передав войска своему заместителю Куркину. Вскоре должна была уйти отсюда на угрожаемый участок и бригада Катукова...
Характерно, что бригада ушла своим ходом, не пользуясь железнодорожными эшелонами. Хитрый полковник Катуков решил; что так будет безопаснее: эшелоны могли стать легкой добычей немецких бомбардировщиков. Между прочим, вопрос о том, как должна быть переброшена бригада, решался самим Верховным Главнокомандующим. В трудный для обороны Москвы день 16 октября Сталин вызвал Катукова к телефону и предложил ему грузиться в эшелоны, но полковник сумел доказать, что гораздо лучше довести до Москвы танки по шоссе. Сталин дал согласие, и бригада дошла до назначенного ей пункта западнее Москвы быстро и без потерь.