"Подсудимые Степан Глотов и Яков Чалый, уводя ночью из конюшни совхоза лошадей, разбросали сбрую и позабыли взять с собой уздечки. А потому признаны виновными в бесхозяйственности и халатности…"
Вожака табора Никиту Цыганкова вызвали в отделение НКВД с определенной целью посадить затем в тюрьму. А Цыганков туда садиться не хотел. Поэтому он посоветовался с опытными людьми и они его научили, как нужно отвечать на вопросы энкаведистов.
Пришел цыган в отделение НКВД. Один из следователей его спрашивает:
— Кто твой отец?
Цыганков скрежещет зубами от злости на советскую власть, но отвечает, как по писаному:
— Наш дорогой вождь и учитель, товарищ Сталин.
— А кто твоя мать?
— Наша любимая советская власть.
— А кем бы ты хотел быть?
— Сиротой! — не выдержал цыган… В табор он не вернулся.
Весной голодного 1932 года, в станице Шелковской Кизлярского округа, нищая цыганка украла у колхозницы несколько печеных картофелин. Она вытащила их из печки горячими и сунула за пазуху своему 8-летнему сыну. Колхозница заметила воровство и подняла крик.
Сбежались соседи и отвели цыганку, вместе с сыном, в отделение милиции, находившееся поблизости. Там дежурный милиционер начал их допрашивать, но безуспешно. Не отвечают арестованные на его вопросы. Над головой милиционера висит большой портрет "отца народов" с усами и трубкой. Цыганенок смотрит на него испуганно и хватается за пазуху обеими руками.
Горячая картошка ему грудь печет. Плачет мальчишка и приговаривает:
— Ой, мамо, гупорыло… гупорыло. Цыганка со страхом косится то на портрет, то на милиционера и скороговоркой бормочет сыну:
— А я ж тебе говорила, Что беги до шатырыла Да положи на тарило И не будет гупорыло…
Прислушавшись к их разговору, милиционер закричал:
— Ага! Вы тут контрреволюцию разводите? Ну, это вам выйдет боком…
Спустя короткое время, в Кизлярском отделе НКВД цыганку и ее сына допрашивали "с пристрастием". В обвинительном заключении по их "делу" было написано:
"Обвиняемые, стоя перед портретом товарища Сталина, вели антисоветскую агитацию против него и делали контрреволюционные намеки на его гениальную историческую личность, т. е. громко повторяли: "Глупо рыло… глупо рыло…»
Напрасно цыганка клялась, что ни она, ни сын даже и не думали оскорблять Сталина, а слово гупорыло на местном цыганском наречии означает — горячо…
Через две недели она умерла на допросе "от разрыва сердца", а ее сына отправили в колонию для беспризорных детей.
В редакции пятигорской газеты "Терек" работала девушка-цыганка Лиза Безродная. Писала городскую хронику и стихи из цыганской жизни. Стихи были хороши, но для газеты не годились. Редактор называл их идеологически невыдержанными и несозвучными эпохе, а поэтому бросал в корзину.
Однажды он заявил Лизе:
— Товарищ Безродная! Вы должны перековаться. Бросьте вашу цыганщину и поезжайте-ка спецкорреспонденткой в колхозы.
— Но ведь я никогда не бывала в колхозах и сельское хозяйство не знаю. Да и на колхозные темы не умею писать, — возразила девушка.
— Научитесь в процессе работы. И вообще прошу вас обратиться лицом к деревне, — потребовал редактор.
Безродная в колхозы поехала, решив все же доказать редактору, что ничего не смыслит в сельском хозяйстве. В первом же письме из колхоза ею были присланы редакции "Терека" такие стихи:
Над этими стихами хохотала вся редакция, но редактору они не понравились. Дня три он хмурился и злился, а еще через несколько дней Лизу вызвали в городской отдел ГПУ.
Вскоре после этого редакции стало известно, что Безродная приговорена к пяти годам тюрьмы "за издевательскую антисоветскую вылазку в сторону партийного печатного органа". Однако, ее шуточные стихи о колхозе стали широко известными, сначала на Северном Кавказе, а затем и по всей стране. Их даже записали на граммофонную пластинку, добавив к ним "идеологически выдержанное" пропагандное восьмистишие.
В 1936 году на экранах страны появился советский кинофильм "Последний табор". Он был заснят в цыганском колхозе "Труд Ромэн", Минераловодского района (на Северном Кавказе). Главную роль исполняла известная артистка московского театра "Ромэн" Ляля Черная.