— Вы, вместе с вашими сообвиняемыми, действительно написали много чепухи, которую очень легко опровергнуть на суде.
— Это не моя заслуга.
— Я знаю. Заслуга вашего редактора. Он очень умный и хитрый человек, сумевший сколотить из своих арестованных журналистов, так сказать, единый фронт против следственного аппарата управления НКВД.
— Наш редактор еще не расстрелян?
— Пока нет…
— И для чего все это нужно?
— Что именно?
— Подобные фронты подследственных против следователей и наоборот, все эти чистки, посадки невиновных людей в тюрьму, фабрикация "врагов народа" и тому подобное.
— Разве вы не знаете?
— Приблизительно знаю.
— Для чего?
— Для карьеры больших и малых энкаведистов.
— Отчасти это верно, но главное не в энкаведистахи их карьере. Не ими организована чистка и фабрикация "врагов народа" во всесоюзном масштабе.
— А кем же?
— Если хотите, могу вкратце объяснить.
— Пожалуйста. Буду вам весьма благодарен. Интересно все-таки услышать от работника НКВД подробности того, о чем хотя и знаешь, но мало.
Он закрыл папку, бросил ее на верх кипы следственных "дел" и сказал:
— Всем известно, что в Кремле имеется группа людей, управляющая страной…
— То-есть, Центральный комитет большевистской партии, — вставил я.
— Такой партии нет, — возразил он.
— Ну, пусть будет коммунистическая.
— Нет и ее.
— Как же так? — не без удивления вырвалось у меня.
— Есть кучка людей, связанная круговой порукой и прикрывающая свои дела и делишки, как ширмой, воображаемой партией. Разве можно назвать партийной такую организацию, рядовые члены которой не, имеют никаких прав, а только рабские обязанности?
— Не знаю. В партии не состоял.
— Я состою почти двадцать лет и за это время насмотрелся на "партийные" нравы, дела и фокусы. Так вот, имеется кучка людей, силой захватившая власть и панически боящаяся выпустить ее из своих рук. Главное для этих людей собственна» шкура, а власть является средством сохранения шкуры в целости и невредимости. Как вы думаете, что случилось бы, если б кремлевская кучка, на один день или даже только на час, выпустила власть из рук?
— Моя фантазия до таких высот не поднимается.
— Высоты небольшие. Чтобы добраться до них, нужно только немного подумать и понаблюдать… В юности я прочел один исторический роман. Ни названия, ни автора я теперь уже не помню, но мне врезался в память один довольно яркий эпизод. Толпа народа в Москве, на Красной площади, устроила самосуд над двумя боярами. Этих бояр разорвали на части, растоптали ногами и от них ничего не осталось, кроме нескольких луж, вернее даже не луж, а пятен крови. Останки казненных люди разнесли по Москве на сапогах… Как вам это нравится?
— Не особенно. Я бы не хотел очутиться на месте ваших бояр.
— Я тоже, а кремлевцы — тем более. Одна мысль о подобной неприятности для кремлевских шкур приводит их обладателей в состояние панического ужаса. Вот на службу охраны шкуры и поставлена власть с ее армией, энкаведистами, активистами, пропагандой, голодом, коммунизмом, марксистско-ленинскими теориями и прочим. Кроме того, власть дает возможность кремлевцам жить сверх-помещиками, иметь все блага земные, наслаждаться жизнью. Отнимите у них власть и что им останется? Подметать улицы или торговать на них спичками? Сталин, Молотов и другие — это, так называемые, "профессиональные революционеры" и, кроме "профессиональных революций", ничего делать не умеют… Кстати их "сверх-помещичья" жизнь не так уж сладка. Она ежеминутно и ежесекундно омрачена и отравлена страхом перед порабощенными ими миллионами людей. А вдруг война, восстание, заговор? Вдруг миллионы вырвутся, из концлагерей на волю? Что тогда будет со шкурой? Пожалуй, она очень быстро прилипнет к народным сапогам. Или просто к ногам без сапог. Для предотвращения такой неприятности и устраиваются чистки, фабрикуются "враги народа", вводятся "методы физического воздействия", а концлагеря растут, как плесень. Все это необходимо власти, охраняющей шкуру. Сейчас шкура как раз всерьез занялась экспериментом, могущим избавить ее от опасности быть раздавленной сапогами в будущем.
— Интересно, что это за эксперимент?
— Превращение русских, украинцев, белорусов, грузин и вообще всех народностей, населяющих СССР, в особых советских людей, в безликую, покорную и безвольную массу, лишенную национальных признаков.
— И как вы думаете, удастся такой эксперимент?
— Не знаю. Меры, принятые для его осуществления, пока не дали положительных результатов.